(20) декабря 1917 г. на заседании Совета Народных Комиссаров принимается решение об образовании Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). В задачи созданной комиссии входили "пресечение и ликвидация контрреволюционных и саботажнических действий по всей России, со стороны кого бы они ни исходили", предание суду Революционных трибуналов и выработка мер по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

По поводу образования специального органа защиты государственной власти предсовнаркома В.И.Ульянов (Ленин) на заседании ВЦИК 1 (14 нового стиля) декабря 1917г. пояснял: "Когда революционный класс ведет борьбу против имущих классов, которые оказывают сопротивление, то он это сопротивление имущих классов должен подавлять; и  мы будем подавлять сопротивление имущих всеми теми средствами, которыми они подавляли пролетариат, - другие средства не изобретены".

После переезда в Москву 12 марта 1918 г. в ВЧК были созданы отделы: Иногородний (с задачей руководства периферийными ЧК), борьбы с контрреволюцией, а также отделы борьбы с преступлениями по должности и спекуляцией.

Структура органов госбезопасности в дальнейшем менялась неоднократно, но важнейшими их элементами являлись следующие подразделения: контрразведывательные отделы (КРО), отделы военной контрразведки (Особый отдел, образованный 19 декабря 1918 г.), подразделения внешней разведки (Иностранный отдел ВЧК был образован 20 декабря 1920 г.).

Впервые вопросы организационной структуры и принципы деятельности ЧК в центре и на местах рассматривались на Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий 11-14 июня 1918 г., на которой присутствовали представители всех 43 созданных к тому времени комиссий.

Конференция приняла резолюции: об организации чрезвычайных комиссий, о борьбе со спекуляцией, о борьбе с преступлениями по должности, о связи с массами и об издании еженедельной газеты ВЧК. Также были утверждены Основные положения организации ЧК и положение об отделе по борьбе с контрреволюцией.

Отметим, что, в отличие от "чрезвычайных комиссий", роль ОГПУ в государстве определялась главой X Конституции СССР 1924 г. Но, к сожалению, ряд ее положений, также как и положений Конституции СССР 1936 г., и Конституции Российской Федерации 1993 г., не соблюдались на практике. В деятельности ВЧК и ГПУ-ОГПУ это касалось полномочий на несудебную расправу, хотя, по конституции, правосудие должно было отправляться только судом.

Обратим внимание и на тот малоизвестный факт, что в 1921-1922 годах, в период подготовки реорганизации ВЧК в конституционный государственный орган мирного времени, ее председатель Ф.Э.Дзержинский консультировался и много дискутировал с В.Ф.Джунковским, являвшимся в одним из руководителей политического розыска России в 1912-1916 гг.

В последние годы неоднократно поднимался вопрос о репрессиях, в том числе осуществлявшихся и органами ВЧК в 1918-1921 годы. Не обошли его умолчанием и участники дискуссии по проблеме "Власть и государственная безопасность", проходившей в рамках традиционных Исторических чтений "На Лубянке" 2-3 декабря 2003 г. Но при этом подчеркивалось, что разбираться с ним следует объективно и на строго научной основе. Например, вина за многие жертвы периода 1918-1920 гг. возлагается ныне на ВЧК и ее органы на местах. Но при этом сознательно или неосознанно из виду упускается целый ряд важных обстоятельств.

Во-первых, что в этот период гражданской войны значительная часть территории страны была оккупирована и на ней действовали более полутора десятков правительств (от самарского "Комуча" - "Комитета членов Учредительного собрания", до Добровольческой армии Юга России, "Верховного правительства" А.В.Колчака и многие другие), у каждого из которых были своя контрразведка и прочие карательные органы.

Во-вторых, что в стране в тылу и "белых", и "красных", вспыхивали многочисленные вооруженные восстания, жертвы которых являлись и жертвами непосредственных боевых действий.

В-третьих, что помимо ВЧК, были и иные  чрезвычайные органы, наделенные правом внесудебных репрессий, от чрезревкомов ("чрезвычайных революционных комитетов"), до продовольственных отрядов и некоторых других.

Уместно напомнить и о так называемой "дискуссии о ВЧК", точнее, о подчинении ее органов на местах, начавшейся в августе 1918 года, после V съезда членов губернских исполкомов. В № 3 "Еженедельника ВЧК" было помещено в этой связи циркулярное указание № 47:

"Всем губернским ЧК. Копии - наркомвнудел Петровскому, наркомюст Курскому, всем председателям губернских исполкомов:

За последнее время происходят в многих местах большие трения между отделами управления (губернских исполкомов - О.Х.) и ЧК. Отделы управления во многих местах пытаются подчинить ЧК себе, ссылаясь на резолюцию съезда представителей губисполкомов. Разъясняем: что это только резолюция, которая не утверждена ни Совнаркомом, ни ВЦИКом. А посему Иногородний отдел в дальнейшем предлагает руководствоваться следующим: ВЧК подчиняется СНК. Комиссары юстиции и внутренних дел имеют контроль над ней. В своей деятельности ВЧК совершенно самостоятельна проводя обыски, аресты, расстрелы, давая отчет Совнаркому и ВЦИК".

Конец дискуссии положило появление Положения о ВЧК от 28 октября 1918 г. утвержденное ВЦИК, высшим законодательным органом страны того времени.

Думается, что в этом, одном из первых "парадов суверенитетов", совпавшим по времени с началом проведения политики "красного террора", приведшем к фактическому выводу из подчинения ВЧК ряда губернских комиссий и переподчинению их местным губисполкомам, и кроется немало драм и ошибок "красного террора".

В этой связи приведем полностью и еще один ныне забытый исторический документ, касающийся этой проблемы и опубликованный в том же номере "Еженедельника ВЧК":

Народным Комиссаром Внутренних дел тов.Петровским разослан всем Советам следующий телеграфный приказ:

"Убийство Володарского, убийство Урицкого, покушение на убийство и ранение председателя Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича ЛЕНИНА, массовые десятками тысяч расстрелы наших товарищей в Финляндии, на Украине, и, наконец, на Дону и в Чехословакии, постоянно открываемые заговоры в тылу наших армий, открытое признание правых эсеров и прочей контрреволюционной сволочи в этих заговорах, и в то же время чрезвычайно ничтожное количество серьезных репрессий и массовых расстрелов белогвардейцев и буржуазии со стороны Советов, показывает, что, несмотря на постоянные слова о массовом терроре против эсеров, белогвардейцев и буржуазии, этого террора на деле нет.

С таким положением должно быть решительно покончено. Расхлябанности и миндальничанью должен быть немедленно положен конец. Все известные местным Советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительное количество заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен приниматься безоговорочно массовый расстрел. Местные Губисполкомы должны проявлять в этом направлении особую инициативу.

Отделы управления через милицию и чрезвычайные комиссии должны

принять все меры к выяснению и аресту всех, скрывающихся под чужими именами и фамилиями, лиц, с безусловным расстрелом всех замешанных в белогвардейской работе. Все означенные меры должны быть проведены немедленно.

О всяких нерешительных в этом направлении действиях тех или иных органов местных Советов Завотуправ обязаны немедленно донести Народному Комиссариату Внутренних Дел.

Тыл наших армий должен быть, наконец, окончательно очищен от всякой белогвардейщины и всех подлых заговорщиков против власти рабочего класса и беднейшего крестьянства. Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора.

Получение означенной телеграммы подтвердите.

Передать уездным Советам.

Наркомвнудел Петровский".

Мы привели здесь этот документ для того, чтобы указать еще один субъект, наряду с ревкомами (революционными комитетами), - непосредственно проводивший политику красного террора и несущий ответственность за нее и ее последствия.

В то же время штат ВЧК к 10 марта 1918 г., до переезда правительства из Петрограда состоял из 133 человек, включая технических работников, и лишь к сентябрю он вырос до 600 человек. А периферийные - губернские, уездные и транспортные ЧК по сути дела начали формироваться лишь в июне-августе того же года.

Другое дело, что к концу 1921 г. численность ВЧК, с учетом приданных ей частей особого назначения (ЧОН), возросла до 110 тысяч человек, а, с учетом численности рабоче-крестьянской милиции (130 тысяч), превосходила численность МВД российской империи (84 тысячи человек).

Не следует забывать, что чекисты решали также задачи по содействию восстановлению транспорта и промышленности страны, обеспечению населения продовольствием, борьбы со спекуляцией и хищениями, и, по замечанию А.А.Здановича, стали мощным контрольным органом, компенсировавшим недостатки функционирования нового государственного аппарата.

Напомним, что уже с февраля 1918 г. ВЧК стала именоваться комиссий "по борьбе с контрреволюцией и преступлениями по должности", а мздоимство и вымогательство, что ныне цивилизованно именуется коррупцией, было весьма распространено на фоне послевоенной разрухи.

Отметим также, что значительный удельный вес - более 50% приговоров Особого совещания при наркоме внутренних дел 1934-1938 гг., - выносилось по опасным  уголовным преступлениям.

Поскольку вопрос о кадрах ВЧК всегда вызывал неизменный интерес, приведем еще следующие данные.

Окончание гражданской войны и реорганизация органов ВЧК позволили существенно сократить их штат. Так на 1 августа 1922 г. штат ГПУ состоял и 49 487 сотрудников, а также 12 492 секретных сотрудников и 52 345 осведомителей. И если к 1 декабря того же года общая численность приданных ГПУ войск - Отдельного пограничного корпуса, корпуса внутренних войск и конвойной стражи составляла 116 тысяч человек, то к концу 20-х годов она сократилась до 68 941 человек рядового и младшего командного состава.

Однако и с образованием ГПУ при НКВД численность его штатного состава продолжала сокращаться. Так на 13 апреля 1923 г. общая численность сотрудников ГПУ составляла 24 717 человек (2 232 из них приходилось на центральный аппарат), при этом членами ВКП(б) являлись 48,3% сотрудников центрального аппарата и 52,6% работников его периферийных органов. Но руководители, начиная с должности заместителя начальника отделения, были членами партии. Причем 45,1% руководящих работников ОГПУ вступили в РСДРП до октября 1917 г., 28,1 - в 1918 г., 17% в 1919 и 8.4% - в 1920 г. (Плеханов А.М. ВЧК-ОГПУ. 1921-1928. - М. - 2003 - с. 199, 217).

Решение об обязательной партийности сотрудников оперативных подразделений НКВД было принято лишь в ноябре 1934 г.

Желающим объективно познакомиться с историей нашей страны, и, в частности, органов безопасности, рекомендуем прочитать многотомный сборник документов из архива ФСБ России "Совершенно секретно: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.).

Следует сказать, что чрезвычайное законодательство, принятое в стране после убийства С.М.Кирова 1 декабря 1934 г. существенным образом сказалось на поднявшейся в стране волне репрессии.

Отметим, однако, что этот факт имеет прямую аналогию в российской истории. После убийства 4 августа 1888 г. главного начальника III отделения с.е.и.в. канцелярии и шефа жандармов Н. В. Меценцева, дела о государственных преступлениях, связанных с насилием, передавались военным судам "для суждения по законам военного времени" с применением смертной казни.

После покушения на Александра II 2 апреля 1879 г., 5, 11 и 17 апреля последовал ряд новых узаконений, передававших дела "политические" в ведение военных судов. Затем последовали указы 9 мая и 9 августа 1879 г. А 1 сентября дела о сопротивлении полиции также были отданы под юрисдикцию военных судов.

Любопытно отметить, что и ныне многие юристы также выступают за введение особого, упрощенного процессуального порядка рассмотрения уголовных дел по терроризму.

В целом проблема "красного террора", не только в исторической литературе, но и в общественном мнении, в значительной степени мифологизирована и демонизирована.

Причем не только А. И. Солженицыным, но и публикацией ставшей еще одним бестселлером в начале 90-х годов книги С.П.Мельгунова "Красный террор. 1918-1922 гг.".

Но мало кому памятно, что в ней же он сообщал о намерении написать вторую часть, а именно "Белый террор", с которым участник многих антисоветских организаций Мельгунов - об этом он откровенно рассказывает во втором томе мемуаров, изданных в Париже в 1964 г., - был также знаком не понаслышке.

Не упоминал Солженицын, в частности, и о том факте, что приговоренный к расстрелу Мельгунов в августе 1920 г. был амнистирован ВЦИК вместе с семью другими приговоренными по этому делу.

Следует отметить и то, что ныне осуждаемая акция по высылке из России в октябре 1922 г. 200 семей известных философов, историков и писателей, в действительности, на наш взгляд, явилась акцией гуманизма, ибо она однозначно спасла этих лиц от жерновов сталинских репрессий последующих лет.

Отметим и такое немаловажное обстоятельство, что Уголовный кодекс РСФСР 1920г. предусматривал в качестве наказания высылку из страны  3взамен "высшей меры социальной защиты", то есть расстрела.

Сегодня, конечно, трудно представить, что в СССР легально до 1926г. действовал "политический красный крест", обладавший правом посещения и оказания помощи арестованным, "числящимся за ВЧК", и находившихся в небезысвестной Бутырке. (Не менее известный екатерининский тюремный замок в Лефортово был передан в ведение МГБ только в конце 40-х годов). К счастью, документы о деятельности "Политического красного креста" были опубликованы в журнале "Отечественная история".

Небезынтересно указать и тот факт, что в сентябре 1918 г. во исполнение известного декрета ВЦИК о "Красном терроре" было образовано 3 концентрационных лагеря - 2 в Москве и 1 в Петрограде.

Другое дело, что с 11 апреля 1919г. стали создаваться   лагеря принудительных работ, которых к апрелю 1924г. насчитывалось 124.

При этом более половины их обитателей составляли военнопленные гражданской войны и участники антисоветских выступлений. Однако режим содержания в них был не особенно строг. Так, при проверке в 1921 г. Кожуховского лагеря в Москве было установлено, что из 8 тысяч числящихся за ним человек, 6 тысяч находились на "внешних работах", в том числе и за пределами губернии.

Следует также отметить, что мифологизация отечественной истории, и, в частности, истории органов безопасности, началась в 30-е годы, а новые содержание и импульс получила в середине 50-х.

Первым из них явился миф о "железных Ежовых рукавицах", развеянный еще в 1938 г. его преемником на посту наркома внутренних дел Л.П.Берией. Отметим, что составной частью этого мифа, его "постановочной частью", являлись фальсифицированные политические процессы 30-х годов.

Известно, что репрессии и чистки в конце 30-х годов прошли как в РККА, так и в самих органах безопасности, причем в последних было репрессировано 570 руководителей различного ранга.

Интересное сообщение о репрессиях в военной разведке на уже упоминавшихся Исторических чтениях "На Лубянке" сделал сотрудник Института современной истории г. Берлина М.Уль.

Начало им положило выступление 21 мая 1937 г. И.В.Сталина на совещании в НКВД, где он заявил, что "Разведуправление РККА целиком попало в руки германской разведки. Разведсеть надо распустить. Лучше всего - всю". Тоже самое было повторено в июне уже на совещании в НКО.

За этим последовал арест в августе 20 сотрудников разведупра РККА, в сентябре-октябре еще 23 человек, а затем отстранение – от должностей нескольких сот сотрудников, причем аресты продолжались и в последующие годы. В частности, были репрессированы 5 начальников разведупра: Я.К.Берзин, (возглавлявший ГРУ в 1924-1935 гг.), И.С.Уншлихт (1935-1936), С.Т.Урицкий (1936-1937), И.И.Проскуров (1938-1040), А.П.Панфилов (1941-1942). Также были репрессированы 17 заграничных резидентов и 16 военных атташе. Понятно, что эта волна репрессий представила собой сильнейший удар по системе военной разведки в предвоенный период.

На смену смещенным сотрудникам пришло молодое поколение - средний возраст около 35 лет, с академическим образованием за спиной, но без опыта практической оперативной работы.

Та же участь постигла и внешнюю разведку НКВД. В 1939 г. ее возглавил молодой выпускник сельскохозяйственной Академии П.М.Фитин, к моменту назначения на эту должность проработавший в разведке около года.

В тоже время в 1940-1941 гг. 1-м управлением ГУГБ НКВД были восстановлены 40 зарубежных резидентур. Но после 22 июня 1941 г. связь с рядом из них была потеряна и впоследствии они были переданы ГРУ, в том числе и берлинская нелегальная резидентура, в которую входили 14 немецких антифашистов. И эти созданные разведчиками НКВД резидентуры стали составной частью знаменитой "Красной капеллы", добывавшей в годы войны ценнейшую разведывательную информацию.

Всего же агентурный аппарат внешней разведки состоял из 3 315 источников, в том числе в Великобритании и США, что дало свои позитивные результаты как в 1941-1945 годы, так и в дальнейшем.

Следует также отметить, что по архивным данным, за военный период 1941-1945 гг. органами госбезопасности СССР всего были арестованы 452 292 человека, причем 227 742 из них на территориях, освобожденных от временной оккупации немецкими войсками. При этом им предъявлялись обвинения по следующим статьям Уголовного кодекса РСФСР: измена Родине - 37 056 человек; шпионаж - 18 583, в том числе за шпионаж в пользу Германии 15 976 человек (3 136 из них были арестованы в тылу), в пользу Японии - 403 человека, в пользу других разведок - 2 204 человека; предательство и пособничество врагу 142105 человек; участие в повстанческих организациях и бандитизме – 25 919 человек; в терроризме и террористических намерениях - 5 089 человек (3 495 человек в советском тылу); диверсия и диверсионные намерения - 1 771 человек; вредительство - 2 724 человека; саботаж - 4 789 человек.

И даже при том, что позднее некоторые из этих дел были пересмотрены и проходившие по ним лица реабилитированы, речь не может идти о "десятках миллионов" жертв политических репрессий военного периода.

Поскольку вопрос о масштабах репрессий вызывал и поныне вызывает справедливый интерес, представляется целесообразным остановиться на нем подробнее.

Пересмотр уголовных дел осужденных в 20-е и последующие годы начался сразу после образования КГБ СССР, хотя реабилитация многих несправедливо репрессированных имела место и конце тридцатых, и в сороковые годы. Только в период с 1954 по 1961 год в результате пересмотра уголовных дел было реабилитировано более 750 тысяч человек.

Но работа эта не прекращалась и в последующие годы и концу 1987г. было реабилитировано еще 157 тысяч человек.

Ввиду большой общественной и исторической значимости этого вопроса 28 сентября 1987 г. была образована комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-х - 40-х и начала 50-х годов.

Только в 1988 г. органами КГБ было рассмотрено более 10 тысяч заявлений граждан о реабилитации и судьбах репрессированных родственников, а в первом квартале следующего года было рассмотрено уже свыше 12 тысяч подобных заявлений.

На основании изучения архивных документов КГБ выступил с инициативой принять специальный указ Президиума Верховного Совета СССР об отмене решений несудебных инстанций - "двоек", "троек", Особого совещания при наркомах НКВД, который и был принят 16 января 1989 г. При этом действие указа не распространялось на изменников Родины, фашистских карателей, участников бандформирований и их пособников, лиц, совершивших умышленное убийство и иные уголовные преступления. В соответствии с Указом "О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-х - 40-х и начала 50-х годов" были отменены решения несудебных органов ОГПУ- НКВД в отношении 29 111 человек.

Всего же в 1988-1991 годах честное имя было возвращено 1 060 тысячам человек, причем пересмотру подлежали все уголовные и следственные дела, вне зависимости от заявлений и обращений граждан.

В то же время только в 1988-1989 гг. в реабилитации было отказано 8 378 гражданам.

Нельзя не упомянуть и того факта, что до 1953 г. было репрессировано более 17 тысяч сотрудников органов госбезопасности.

В 1954-1957 годах за грубые нарушения законности, приведшие к необоснованным репрессиям, к уголовной ответственности было привлечены 1 342 сотрудника НКВД-МГБ, в том числе некоторые из них были приговорены к расстрелу. Среди них наркомы внутренних дел и безопасности Ежов, Берия, Меркулов, Абакумов, заместители наркомов Кобулов, Фриновский, ряд бывших руководителей органов НКВД-МГБ на местах. 2 370 чекистов понесли наказания в партийном и административном порядке (уволены из органов, лишены пенсий, воинских званий и т.д.).

Автором следующего исторического мифа являлся непосредственно первый секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущев, официально заявлявший, что "органы госбезопасности вышли из-под контроля партии и поставили себя над партией" - этот миф убедительно развеивает недавно изданный сборник документов "Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 - декабрь 1936" (М., 2003).

Под лозунгом "исключить возможность возврата к 1937 году", органам госбезопасности, в нарушение  3конституционного принципа равенства всех граждан перед законом, 0 было запрещено собирать компрометирующие материалы на представителей партийно-советской и профсоюзной номенклатуры. Правда, подобное решение принималось еще и ранее, в декабре 1938 г., но тогда номенклатура не могла чувствовать себя в безопасности перед грозными очами генсека ЦК ВКП(б).

По мнению многих исследователей, это ошибочное и противоправное политическое решение 1956 г. положило начало коррупции и зарождению организованной преступности в нашей стране, ибо вывело значительные контингенты лиц, наделенных административными и распорядительно-властными полномочиями, из-под контроля правоохранительных органов, и, в частности, КГБ СССР.

Тоже самое произошло и в 1988 г., после выхода закона СССР "О кооперативах", когда секретарь ЦК КПСС А.Н.Яковлев запретил органам ОБХСС вмешиваться в их хозяйственно-административную деятельность, что было призвано способствовать ускорению "бандитско-воровскому накоплению первоначального капитала". Следствием этого решения стал уход в 1991 г. из отделов по борьбе с экономическими преступлениями высококлассных профессионалов, ибо они уже знали, что этот раунд борьбы они уже безнадежно проиграли зарождающейся мафии.

Подорванная в середине 50-х годов репутация органов госбезопасности, в том числе, и вследствие политики избавления от профессионалов, проводившейся А.Н.Шелепиным, бывшим председателем КГБ с декабря 1958 по ноябрь 1961 г., была восстановлена лишь к началу 70-х годов благодаря продуманной линии руководства и работе Ю.В.Андропова.

Об очередной волне мифологизации и демонизации органов госбезопасности, да и всей советской истории, пришедшейся на период конца 80-х - начала 90-х годов, мы расскажем далее.

В то же время представляется необходимым еще раз коснуться вопроса о спекуляциях на теме репрессий в деятельности органов госбезопасности в 20-е - 50-е годы прошлого века.

Как отмечал по этому поводу в 1992 г. официальный орган Верховного Совета РСФСР, в 1917-1919 гг. органами ВЧК был расстрелян 6 671 человек. Военными трибуналами в 1920 г. к расстрелу были приговорены 6 541 человек, а всего с 1921 по 1954 год к высшей мере наказания по "контрреволюционным" статьям были приговорены 642 980 человек ("Россия", 1992, № 32, 5-11 августа).

Безусловно, цифры эти огромны, но такова "социальная цена" революции и контрреволюции, гражданской войны, но они далеки от тех "десятков, и даже сотен миллионов" жертв, о которых некоторые политические фигуры говорят и поныне.

Исторической правды ради, коснемся и вопроса о некоемом прогнозе численности населения России к началу XXI века в 400 миллионов человек, основанном на данных первой общероссийской переписи населения 1898 г., несоответствие которому и служит-де доказательством преступлений большевиков. Не оспаривая возможной справедливости предпринятых в конце XIX века демографических расчетов, заметим только для сведения чересчур доверчивых интерпретаторов и коментаторов этих цифр, что их надо сопоставлять с современной численностью населения не только Российской Федерации и ряда бывших союзных республик СССР, но и... Финляндии, Польши, губерний Лифляндской, Эстонской и Курляндской, некогда входивших в состав единой империи, для которой и составлялся данный прогноз. Не забыв, при этом, сделать поправки на две мировые и прочие гражданские войны, бушевавшие на этих территориях.

Касаясь более позднего периода деятельности органов госбезопасности СССР, отметим также, что, по данным известного правозащитника С.А.Ковалева, по статьям 70 ("Антисоветская агитация и пропаганда") и 190-1 ("Распространение заведомо ложных сведений, порочащих советский государственный и общественный строй") Уголовного кодекса РСФСР 1958 г., с 1966 по 1986 год были осуждены 2 468 человек. В тоже время 18 декабря 1987 г. КГБ СССР обратился с предложением в ЦК КПСС освободить от уголовной ответственности 401 осужденного и 23 подследственных по этим же статьям ("Московские новости", 1992, № 32, 9 августа).

Завершая тему репрессий в деятельности органов госбезопасности, приведем еще и такой исторический факт. Выступая 4 ноября 1993 г. на исторической конференции на тему "Что это было?", приуроченной к годовщине Октябрьской революции, академик П.В.Волобуев, отвечая на выпады оппонентов ВЧК-НКВД-КГБ заявил: «Вы, господа, рукоплескавшие расстрелу здания Верховного Совета 4 октября, не имеете морального права рассуждать о репрессиях сталинского периода трагической истории нашей страны...». После этих слов известного историка в зале воцарилась звенящая тишина, внезапно взорванная аплодисментами. Конечно, аплодировали далеко не все, но и реплик возмущения не было.

Поэтому в тандеме отношений "государственная власть – органы безопасности" следует исходить из первичности власти, для которой органы безопасности являются лишь орудием, средством достижения тех или иных целей в рамках существующей системы права или за ее пределами.

И осознание этого неоспоримого факта пришло. Не даром же в своем радиообращении 19 декабря 1997 г. Б.Н.Ельцин подчеркнул, что "мы чуть было не перегнули палку. Какое было государство, такие были и органы безопасности".

Олег ХЛОБУСТОВ, старший научный сотрудник Академии ФСБ

 

 

 

  

НКВД-РККА