Два слова о Дзержинском

Письмо в редакцию журнала «Вопросы истории»

И. Я. Врачев, ветеран Февральской и Октябрьской революций

Мне довелось быть делегатом X съезда РКП(б) в марте 1921 года. Как известно, на нем столкнулись мнения фракций, возникших в ходе предсъездовской дискуссии; о роли профсоюзов при Советской власти: сторонники Л.Д. Троцкого, группа «демократического централизма», «рабочая оппозиция» и сторонники «платформы 10-ти» во главе с В. И. Лениным (Артем (Ф. А. Сергеев), Г. Е. Зиновьев, М. И. Калинин, Л. Б. Каменев, С. А. Лозовский, Г. И. Петровский, Я. Э. Рудзутак, И. В. Сталин, М. П. Томский). С докладом о профессиональных союзах и их роли в хозяйственной жизни страны выступал на съезде Г. Е. Зиновьев; содоклады делали Л. Д. Троцкий и один из лидеров «рабочей оппозиции», А. Г. Шляпников. Съезд принял резолюцию «О роли и задачах профсоюзов» с ленинским их определением как воспитательной и обучающей организации, школы управления и хозяйствования, школы коммунизма [1].

В один из первых дней съезда по окончании вечернего заседания я (в ту пору помощник командующего Кавказской трудовой армией по политической части) был приглашен товарищами по партии на квартиру члена коллегии Наркомпути и члена ЦК партии Л. П. Серебрякова. Леонид Петрович жил тогда в Кремле, на втором этаже небольшого дома у Троицких ворот (позднее в этой квартире поселился Сталин). Там собрались тогдашние сторонники тезисов Троцкого по вопросу о роли профсоюзов: член ЦК партии и секретарь ВЦСПС А. А. Андреев, председатель ВЧК и кандидат в члены Оргбюро ЦК партии Ф. Э. Дзержинский, кандидат в члены ЦК партии и заместитель председателя ВСНХ И. Т. Смилга, секретарь Московского комитета партии В. Н. Яковлева, заместитель начальника Политуправления Реввоенсовета В. И. Соловьев, заместитель наркомфина А. О. Альский и еще несколько человек, фамилии которых помню нетвердо. Троцкого в Москве в то время не было: он как председатель Реввоенсовета Республики был занят делами, связанными с подавлением контрреволюционного мятежа в Кронштадте.

Состоялось фракционное совещание сторонников взглядов Троцкого на профсоюзы. Председательствовала Яковлева. Совещание было созвано для обсуждения кандидатур в члены ЦК партии с тем, чтобы рекомендовать их затем съезду. Данное фракционное совещание сторонников Троцкого было единственным. На протяжении девяти дней работы съезда мы больше не собирались, а после возвращения Троцкого с Кронштадтского фронта он вообще не рекомендовал нам собираться, поскольку считал необходимым в порядке партийной дисциплины подчиниться мнению большинства. Никто из сторонников Троцкого по этому вопросу никаких указаний или советов насчет голосования на съезде не получал. Я, например, при поименном голосовании вносившихся Лениным резолюций о единстве партии и о синдикалистском и анархистском уклоне голосовал за обе эти резолюции.

Позднее, с трибуны XIII конференции РКП(б) в январе 1924 г., я рассказал делегатам об этом совещании, однако, дав раньше партийное слово молчать, не счел возможным упомянуть лишь об одном эпизоде, который врезался мне в память и о котором считаю целесообразным поведать теперь по сохранившейся у меня записи.

После того, как среди других была названа кандидатура Дзержинского в члены ЦК, Феликс Эдмундович попросил слова и выступил очень взволнованно: «Товарищи, вы называете мою кандидатуру в члены ЦК, вероятно, имея в виду, что я буду продолжать работу в качестве председателя ВЧК. А я не хочу, а главное - не смогу там больше работать. Вы знаете, моя рука никогда не дрожала, когда я направлял карающий меч на головы наших классовых врагов. Но теперь наша революция вступила в трагический период, во время которого приходится карать не только классовых врагов, а и трудящихся — рабочих и крестьян — в Кронштадте, в Тамбовской губернии и в других местах. Вы знаете, товарищи, что я не щадил своей жизни в революционной борьбе, боролся за лучшую долю рабочих и крестьян. А теперь и их приходится репрессировать. Но я не могу, поймите, не могу! Очень прошу снять мою кандидатуру».

Это выступление ошеломило присутствующих. Наступило молчание. Его нарушила Яковлева. Она сказала: «Давайте условимся: никто не должен узнать о том, что мы услышали от Феликса Эдмундовича. Сохраним его откровение в тайне». Мы согласились с Варварой Николаевной. А она, обращаясь к Дзержинскому, напомнила, что, намечая кандидатуры в члены ЦК партии, товарищи по партии вовсе не предрешают вопроса о будущей их работе. Затем Серебряков сказал Дзержинскому, что его кандидатура в члены ЦК все равно будет баллотироваться: «Если мы Вас не выдвинем, выдвинет Ленин. А о будущей Вашей работе Вам, Феликс Эдмундович, лучше переговорить откровенно с Владимиром Ильичем».

Вот такой имел место эпизод. Добавлю в связи с вышедшими теперь в свет работами, что после подавления Кронштадтского мятежа Дзержинский отдал распоряжение об освобождении из мест заключения всех рабочих и крестьян вне зависимости от степени их виновности [2]. Так действовала в те годы ВЧК.

Опубликовано в журнале «Вопросы истории». № 4, 1989. – С. 181-182.