Олег Росов

  Миф о «переодетых энкавэдэшниках»

Специальные группы НКВД в борьбе с националистическими бандформированиями на Западной Украине. 1944 — 1945 годы.

 

Горсовет Симферополя разрешил установку памятника советским гражданам, погибшим от рук членов ОУН-УПА, воевавших на стороне фашистов. Памятник под названием «Выстрел в спину» в ближайшее время появится в центре города на Советской площади.

Скульптурная композиция символизирует ситуацию, сложившуюся в военный и послевоенный периоды в СССР, когда учителя, инженеры, врачи, работники самоуправления, партийные работники поехали на Западную Украину для оказания помощи, а взамен приняли от рук националистов ненависть, травлю, муки, ранения, смерть.

Васыль Червоний:
«В Симферополе хотят увековечить карательные отряды фашистов и НКВД»!

Газета «Народное Слово» 28 июня 2007 г. «Решение Симферопольского городского совета установить памятник жертвам, погибшим от рук членов ОУН-УПА, непосредственно способствует разжиганию межнациональной вражды», — заявил представитель украинской правицы от УНП Васыль Червоний. Этим решением, по его словам, «должна заняться прокуратура».

Что касается обвинений УПА в причастности к жертвам среди мирного населения, Васыль Червоний акцентировал внимание на известном факте существования архивных документов, которые свидетельствуют о «жестоких карательных операциях переодетых в форму УПА спецотрядов НКВД... Поэтому любые спекуляции на тему будто бы «гуманного коммунистического режима» и будто бы «зверских» действий членов ОУН-УПА есть преступными. Если мы живем в Украинской державе, она должна достаточно убедительно дать это понять», — заявил Червоний.

26 июля 1945 г. нарком внутренних дел УССР Василий Рясной направил в Москву Л. П. Берия под грифом «Совершенно секретно» сообщение, в котором докладывал о первых результатах оперативной деятельности так называемых «специальных» групп, которые, по словам Рясного, «играли и продолжают играть значительную роль в деле ликвидации оуновского бандитизма в западных областях УССР». Пройдет 50 лет, и в развернувшейся в Украине кампании по героизации бандеровщины эти «спецгруппы» НКВД будут объявлены главными виновниками террора над мирным населением Западной Украины, а донесение Рясного (в оборванном и искаженном виде) наряду с еще некоторыми документами представлено как основное доказательство того, что зверства над простыми людьми совершали не вояки ОУН-УПА, а сотрудники НКВД, которые, переодевшись в форму «повстанцев», проводили против граждан карательные акции с целью дискредитации «повстанческого движения» и лишения его «народной поддержки»...

Сегодня в Украине история стала орудием лжи на уровне государственной политики. Отказавшись от советского прошлого и облив его грязью, элита «незалежной», нуждаясь в идеологическом обосновании легитимности собственной власти, принялась конструировать новую «национальную» историю. России — Советскому Союзу в этой «истории» отведена роль коварного демона, виновного во всех бедах, пережитых украинцами и Украиной. Украина предстает в ореоле мученичества и жертвенности, ее статус как ведущей советской республики и неотъемлемой части Советского Союза превратился в статус колонии-жертвы, а советская власть представляется колониальной администрацией, обслуживавшей интересы «кровавого» оккупационного режима и московских верхов.

Однако ситуация осложняется тем, что на сегодняшний день украинской нации — нации с одним языком, с чувством общности территориального и культурного пространства, с одинаковыми взглядами на прошлое и главное, будущее страны — нет. Более того, глубокий цивилизационный раскол, разделяющий Украину на несколько частей, углубляется и вообще ставит под сомнение существование данной территориальной единицы в будущем.

Тем не менее в отчаянных попытках все же породить в противовес «общерусской» новую, «украинскую», идентичность с заданными этническими (русофобскими) свойствами и при этом непременно охватить все население страны власть рыскает по исторической помойке, раскапывая там исторические мифы, один глупее другого.

Настоящий же театр абсурда развернулся вокруг грандиозной эпопеи по «признанию» бандеровцев национальными героями и освободителями Украины. Усилиями зарубежной диаспоры, нахлынувшей в начале 90-х гг. в Украину, и при активном пособничестве власти и местных «исследователей» всему населению, включая школьников и студентов, активно вдалбливается в голову:

• что именно Организация украинских националистов и Украинская повстанческая армия, а вовсе не Красная армия, были подлинными борцами с гитлеризмом;
• что именно украинские националисты сражались за независимость Украины в самых тяжелых условиях, а в 1991 г. новые поколения воспользовались наконец плодами их борьбы;
• что именно ОУН-УПА являла собой пример демократизма и интернационализма, сплотив вокруг себя силы, которые бросили вызов «московско-большевистскому тоталитаризму», и с одинаковой самоотдачей вели «отчаянную борьбу как против гитлеровского фашизма, так и против сталинского реакционно-репрессивного режима».[1]

При этом события на Западной Украине из эпизода, пусть даже и существенного, превращены едва ли не в центральное украинское событие всей Второй мировой войны. А Западная Украина стала своеобразным мерилом национального сознания, патриотизма и государственности в противовес «советизированной» и «русифицированной» Восточной Украине. В переписанной истории УПА предстает как армия истинных победителей и творцов новейшей истории Украины, на фоне которых вклад в разгром фашизма Советского Союза девальвирован, а победителю — советскому народу внушается чувство вины перед «настоящими героями Украины».[2]

Тем не менее ОУН-УПА продолжает оставаться в исторической памяти большинства населения не как «национально-освободительное формирование украинского народа», а как террористическая организация, практиковавшая массовые убийства гражданского населения: учителей, врачей, инженеров, агрономов, механизаторов — всех тех, кого правительство УССР присылало в западные области возрождать к жизни разграбленное и разрушенное войной народное хозяйство. И главное, бандеровцы ассоциируются с убийцами своих же земляков, вся вина которых заключалась в том, что они приняли советскую власть.

Откроет ли Москва свои архивы?

В связи с этим перед украинскими «исследователями» встала еще одна задача: не имея возможности заставить людей забыть бандеровский террор, потребовалось обвинить в нем кого-то другого, в идеале — саму советскую власть, тем самым подменив предмет общественного противоречия. Вот тогда и вспомнили о таинственных «спецгруппах», использовавшихся органами внутренних дел и госбезопасности в борьбе с националистическим подпольем. В общественное сознание стали активно внедрять новый, ревизионистский по сути миф о том, что бандеровский террор — это выдумки «коммунистической пропаганды», а все убийства мирного населения, вплоть до колодцев, набитых трупами, совершили не вояки ОУН-УПА, а переодетые в форму «повстанцев» спецгруппы НКВД.

Насколько серьезна ситуация с распространением этой лжи, свидетельствует тот факт, что миф о «переодетых энкавэдэшниках» закреплен в т. н. «Профессиональном выводе рабочей группы историков при Правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН-УПА», изданном в Украине массовым тиражом в 120 000 экз. и централизованно распространяемом по всем библиотекам, средним и высшим учебным заведениям. 14 октября 2005 г. на заседании Правительственной комиссии этот «Вывод» был утвержден в качестве официальной оценки деятельности бандеровцев правительством Украины.[3]

В нем говорится: «...Органы МГБ и МВД с целью... компрометации подпольщиков резко расширили активность так называемых специальных групп. Действуя под видом повстанцев и подпольщиков, ...с целью изоляции участников освободительного движения от местного населения спецгруппы... расстреливали людей».[4]

Однако еще до утверждения комиссией «Профессионального вывода» руководитель рабочей группы и главный автор документа, заместитель директора Института истории АН Украины проф. Кульчицкий регулярно раскручивал миф о «переодетых энкавэдэшниках» в СМИ, тем самым заранее формируя в нужной для себя плоскости общественное мнение. Например, в статье, опубликованной в «Зеркале недели» 27 сентября 2002 г., он заявил:

«В июле 1945 г. в западных областях Украины действовало 156 спецгрупп, ...легендированных под участников национально-освободительного движения... За каждой из них тянется шлейф провокационных убийств... Безвозвратные потери советской стороны за десять лет, с 1944-го, составляли 30 676 человек... Прикинем, сколько бед могла натворить сотня групп за десять лет за 300 рабочих дней в году. Если на каждую группу пришлось бы не больше одной жертвы в день, то как раз и получается — 30 тысяч человек...Чтобы воссоздать картину реального положения.., нужно изучить персональный состав групп и характер их деятельности. Эти документы хранятся в России, и к ним нет доступа. Когда члены нашей группы работали в московских архивах, они не раскрывали своего статуса. В тех архивах считают, что проблема ОУН-УПА давно изучена и закрыта».[5]

Далее тему «переодетых энкавэдэшников» озвучил еще один деятель т. н. «рабочей группы историков», профессор Института этнонациональных исследований АН Украины Ю. Шаповал. В интервью Украинской службе Би-би-си 2 мая 2005 г. он заявил, что «...теперь мы знаем, что были эти спецотряды НКГБ, которые действовали под маской подразделений УПА... у них была цель вызвать гнев населения, дискредитировать УПА в глазах населения. Это обязательно может быть установлено, так как сохранились архивы. Архивы, которые никто не хочет открывать и которые в основном находятся в Москве. А Москва не заинтересована в правдивом освещении этих сюжетов».[6]

Как видим, наряду с пропагандой своего мифа Кульчицкий и Шаповал еще и внушают, что изучение деятельности спецгрупп априори невозможно, и повинна в этом, как всегда, Москва, которая держит архивы под замком и препятствует изучению правды об убийцах украинского народа.

Однако вернемся к письму наркома внутренних дел УССР Рясного. На это злосчастное письмо как свидетельство коварства и подлости советской власти по отношению к своим гражданам ссылаются практически все «исследователи освободительного движения». Особенно же любят его цитировать национально сознательные журналисты. О том, кто автор фальшивки, поговорим позже, а пока процитирую наиболее раскрученную статью, где фигурирует это письмо, — «Феномен бандерофобии в русском сознании». Автор — известный в околонаучных кругах незалежной Украины «культуролог» и доцент «старейшего» (как оно само себя позиционирует) украинского учебного заведения «Киево-Могилянская академия» Игорь Лосев. Итак, цитата: «Интересно, сколько подобных акций МГБ было списано на «зверства» «бандеровцев»?.. Если у кого-то еще остаются сомнения, на чьей совести львиная доля зверств в Западной Украине, то вот еще один документ.

«Совершенно секретно. Наркому внутренних дел СССР Л. Берии. 26.07.1945г. № 8/156451.

Комплектование спецгрупп при оперативных группах НКВД УССР проводилось по принципу подбора агентов-боевиков, которые были проверены на исполнении заданий ликвидации оуновского бандитизма (в том числе убийств населения, которое сочувствовало ОУН-УПА)».

И далее Лосев продолжает:

«Хочется обратить внимание читателя на выделенную мной фразу наркома, где он говорит о том, что своих агентов они проверяли на убийствах населения, сочувствовавшего ОУН-УПА. Заметьте, не сотрудничавшего, не помогавшего, а всего лишь сочувствовавшего ОУН-УПА. А если учесть, что сочувствовали в Западной Украине очень многие, подавляющее большинство, то и убивать можно было всех без разбору. Что и делалось... Ну а жертвы многочисленных экзекуций НКВД — МГБ, как всегда, списывались на «зверства» «бандеровцев». А потом подключался мощный аппарат агитпропа, и легенды о массовых «зверствах» ОУН-УПА распространялись от Житомира до Курильских островов. Советским людям лгали постоянно, организованно и профессионально».[7]

Эта статья была растиражирована почти всеми СМИ Украины, вызвала бурное обсуждение в сети и была даже перепечатана некоторыми интернет-порталами РФ. Особую пропагандистскую ценность ей придает «личность» автора — русского по национальности и коренного севастопольца, который «всем сердцем принял и полюбил свою новую родину — незалежну Украину, и проникся чувством восхищения и преклонения перед воинами УПА».

Остальные статьи, пропагандирующие «невинность» бандеровцев, довольно однотипны. В них также читателям внушается миф о «маскараде» НКВД и цитируется фальсифицированное письмо Рясного с обязательным упоминанием фразы, что агентов проверяли на «убийствах населения, которое сочувствовало ОУН-УПА». Наиболее распространенные названия подобных статей — «Спецотряды провокаторов» или «Провокаторы из МГБ» (желающие без труда найдут подобные «шедевры» украинской журналистики в интернете).

Заложив такой серьезный «документальный» фундамент в основание всей конструкции мифа, дальше можно было уже не стесняться. В напряженную работу по промывке мозгов включились абсолютно все — от самих недобитых бандеровцев до общественных деятелей и политиков.

Так, Василь Кук-«Лемиш», последний «главнокомандующий» УПА и член Центрального провода ОУН, благополучно доживший в Киеве до глубокой старости, и, как никто другой, знающий, из кого на самом деле состояли «спецгруппы» и каковы были их функции (т. к. сам был захвачен в 1954 г. именно спецгруппой), не моргнув глазом, уверенно заявил:

«Самые успешные методы борьбы с УПА были провокации. Переодетые повстанцами большевики входят в село, разговаривают с населением, люди им что-то рассказывают. А потом репрессируют население... Слухи о том, что мы убиваем мирное население, как раз появились из-за деятельности «лжебандеровцев» — отделов НКВД».[8]

Из интервью еще одного члена ОУН (с 1937 г.) Анастасии Кецько:

«Пятая колонна в Украине все время утверждает про будто бы неслыханную жестокость бандеровцев, там — колодцы убитыми селянами набивали, там — учительниц пилами перепиливали. Такое было? Было, — ответила пани Анастасия, — только этим занимались спецотряды НКВД. Они были одеты в форму УПА, владели галичанским произношением. В их практике был, например, захват какого-нибудь села и показательное мучение активистов и их семей, которые поддерживали советы. Представьте, какое богохульство — самыми жестокими способами уничтожать своих...».[9]

Наряду с мемуарами бандеровцев в газетах стали регулярно публиковать анонимные «письма», написанные якобы самими «ветеранами НКВД — участниками спецгрупп», которые на краю могилы возжелали покаяться и поведать обо всех «зверствах», учиненных ими над украинским народам под видом «повстанцев».

Некоторые, окончательно свихнувшиеся на национальной почве украинские деятели стали доходить до откровенного маразма. Так, председатель Киевской городской организации общества «Мемориал» Р. Круцик, «прославившийся» недавно открытием в Киеве «музея» советской оккупации, утверждает:

«Нужно было любой ценой дискредитировать освободительное движение. Для этого Москвой было организовано несколько специальных чекистских подготовительных школ, которые создавались из чекистов, а в школах их обучали владеть местным диалектом и знать традиции галичан. Переодетые в униформу повстанцев они осуществляли массовый террор над мирным населением. На июнь 1945 года в западных областях под видом бандеровцев действовало 156 спецгрупп, численностью 1783 человека. В последующие годы борьбы с освободительным движением количество спецгрупп и их численность значительно увеличивались. На 1 апреля 1946 г. в 7 западых областях Украины действовало 3593 истребительных батальона численностью 63 тыс. человек».[10]

При этом в выступлении Круцик ссылается на архивную легенду некоего таинственного документа (ЦГАООУ, Ф. 1, оп. 23, стр. 2966, арк. 51), призванного убедить слушателей, что сказанное Круциком — правда. На самом деле здесь все ложь. Мало того, что Круцик сознательно обманывает, выдавая истребительные батальоны (формирования из местных жителей, созданные для защиты сел от нападений бандеровцев) за спецгруппы НКВД. В указанном им документе, действительно посвященном организации истребительных батальонов, нет ни слова ни о спецгруппах, ни тем более о мифических «школах», в которых якобы чекистов учили галицкому диалекту. Отметим, что, по-видимому, на подобной «доказательной» базе основана и вся остальная «экспозиция» круциковского «музея» советской оккупации.

Спецгруппы НКВД заняли достойное место и в многочисленных «исследованиях освободительного движения», претендующих на научный подход. В этом плане очень характерна «работа» профессора В. Идьзо, «ведущего научного сотрудника Института украинознавства, ректора Украинского университета в Москве» и члена прочих многочисленных «опереточных» академий. В 2006 г. во Львове вышла его новая книжка под претенциозным названием «Украинская Повстанческая Армия — согласно свидетельствам из немецких и советских архивов». О научном уровне этого «труда» свидетельствует то, что, несмотря на постоянно встречающиеся фразы «как видим из содержания документов...», «как свидетельствуют тайные архивные документы...», в книге напрочь отсутствует научный аппарат и нет ни единой ссылки на архивный документ! По интересующему нас вопросу Идьзо в «тайных архивах» вычитал следующее:

«Как свидетельствуют источники московских архивов,.. отряды оккупационной госбезопасности УССР проводили под видом ОУН-УПА широкомасштабные убийства жуткими террористическими методами... В это время была создана спецгруппа, действовавшая под видом УПА-«Орел», в составе 35 человек, в Ровенской области... МГБ под маской УПА нагнетала и без того напряженную ситуацию в регионе, спецгруппы пытались достичь своей цели любыми методами — путем набивания колодцев трупами, массовыми убийствами населения, террором и провокациями».

И далее В. Идьзо подводит читателей к главной мысли:

«Политическое руководство ЦККП(б) Украины фактически становилось соучастником этих преступлений, утверждая геноцид украинского населения в западных областях Украины. Эти методы террора МГБ так и остались без юридического расследования прокуратуры и политического осуждения руководства ЦККП(б) Украины, что дает право говорить о его соучастии в преступлениях».[11]

Апофеозом всей кампании следует считать выступление лидера одной из правых партий, входящих в блок «Наша Украина» Ю. Костенко, который 19 октября 2005 г. с трибуны Верховной Рады безапелляционно заявил:

«Выдумки коммунистической пропаганды про... бандеровский террор полностью опровергнуты архивными материалами, которые открылись для общественности после падения коммунистического режима... Карательные акции против мирного населения осуществляли не воины УПА, а спецотряды НКВД. Все эти факты документально подтверждены работой специальной правительственной комиссии».[12]

После такой усиленной обработки мозгов миф «о переодетых энкавэдэшниках, убивающих людей», прочно закрепился в сознании некоторой части общества и даже приобрел статус «общеизвестного факта, не нуждающегося уже ни в каких доказательствах».

В то же время этот миф вызывает полную дезориентацию у другой части общества, которое крайне негативно относится к прославлению бандеровщины и надругательству над своей исторической памятью. С одной стороны, есть ощущение, что им навязывают очередную ложь, с другой — из-за отсутствия фактического материала нечего противопоставить массированной пропагандистской кампании.

«Только в войне видим свое спасение»

И все же мы попытаемся заполнить информационную лакуну и, опираясь на документы и материалы из тех самых «закрытых» архивов, ответить на вопросы: что представляли собой «специальные группы» НКВД, из кого они комплектовались, и каковы были на самом деле их функции.

Однако прежде необходимо вкратце охарактеризовать положение, сложившееся в националистическом подполье к началу 1945 г. Это позволит нам лучше понять как изменившуюся тактику действий украинских националистов, так и ответные меры советских органов госбезопасности и правопорядка.

В результате действий Внутренних войск при активной поддержке воинских частей Красной армии, отделов контрразведки СМЕРШ и Погранвойск НКВД крупные формирования УПА были разгромлены. 26 января 1945 г. оперативно-войсковой группой Камень-Каширского райотдела НКГБ и 169 стрелкового полка ВВ под командованием старшего лейтенанта Савинова в селе Рудка-Червинская Волынской области был захвачен командир соединения УПА-«Север» Юрий Стельмащук («Рудый»). На допросах Стельмащук откровенно рассказал об ухудшении положения УПА. По его словам, УПА-«Север» потеряла до 60% личного состава и около 50% вооружения. Особенно пострадал боевой потенциал «повстанцев» от ликвидации сотен складов-«криевок» с оружием, боеприпасами и продовольствием.[13]

По данным управления по борьбе с бандитизмом НКВД УССР на протяжении 1944 г. было уничтожено 57405 и задержано 50387 участников националистических бандформирований.[14]

В сложившейся ситуации перед верхушкой ОУН-УПА остро встала задача максимально сберечь свои кадры и дождаться взрыва «Чумы» — так в документах ОУН зашифровывалось начало вооруженного конфликта между странами Запада и СССР.[15] По этому поводу в документе «Положение ОУН в Карпатском крае» подчеркивалось:

«Настроение у нас не очень бодрое, каждую весну ожидаем войну, так как только в войне видим свое спасение».[16]

Тревогу вызывало и моральное состояние рядовых участников подполья. В приказе Ч.12 командования УПА-«Запад» говорилось, что вместо активного маневрирования формирования УПА засели в Черном лесу и заняли пассивно-выжидательную позицию. А это в свою очередь отрицательно сказалось на дисциплине и приводило к конфликтам с окружающим населением.[17]

О том, что это была стойкая тенденция, свидетельствует приказ Ч.15 командира ТВ Магура (Калушский район Станиславской обл.), в котором откровенно признается

«неудовлетворительное, плачевное и кое-где фатальное положение отделов и подотделов УПА-«Запад». Цели и задачи, поставленные перед отделами УПА нашим политическим проводом, не соотносятся в пропорциональном отношении с проведенными ими действиями политического, боевого и пропагандистского характера...В отрядах царит бездеятельность, бегство от врага, общая деморализация, пьянство, с чем мы должны начать борьбу, так как это доведет отделы до упадка и потянет за собой всю организацию».[18]

Террор — новая тактика ОУН

5—6 февраля 1945 г. в лесу возле местечка Бережаны (Тернопольская обл.) состоялось совещание ведущих функционеров ОУН с участием самого Шухевича, начальника «Главного Войскового штаба» УПА Д. Грицая, шефа СБ ОУН Н. Арсенича, организационного референта Центрального провода ОУН В. Кука, руководителя Галицкого краевого провода ОУН Р. Кравчука, референта пропаганды Центрального провода ОУН П. Дужого и других членов ЦП. В результате было решено: ликвидировать лишние звенья в структуре управления УПА, расформировать крупные подразделения уровня «курень» и «сотня» и перейти к действиям мелкими подразделениями уровня «чота» — «рой». В апреле командование УПА-«Запад» издает уже упоминавшийся приказ Ч.12, в котором настойчиво рекомендует действовать вообще только «чотами», лишь в крайних случаях объединяясь в большие подразделения.[19]

Окончательно же оформилась новая тактика на совещании верхушки подполья в Рогатинских лесах Станиславской области (возле с. Голодивка) в августе 1945 г. Центральный провод ОУН решил полностью переподчинить подразделения УПА территориальным проводам, а заодно и реорганизовать структуру подполья. Теперь оно состояло из Центрального провода на Украине и двух т. н. больших краевых проводов — «Северо-Западные Украинские Земли» («ПЗУЗ») и «Галичина». «ПЗУЗ» состоял из малых краевых проводов «Москва» (Волынская обл., ряд южных районов Белоруссии), «Одесса» (Ровенская обл. и часть Тернопольской) и «Подолье». В провод «Галичина» входили «малые» краевые проводы «Буг-2» (Львовщина) и «Карпаты-Запад» (Карпатский край и Буковина). Основными звеньями ОУН выступали окружные, надрайонные (по 2—6 в окружном), районные (по 3—5 в надрайонном), кустовые и станичные проводы (последние — на уровне населенного пункта).[20]

Суть новой тактики заключалась в переходе к действиям мелкими группами по 10—15 человек, способными быстро маневрировать и менять места дислокации, а основной удар переносился с красноармейцев и солдат ВВ на гражданскую администрацию и лиц, сочувственно относящихся к советской власти.

Были разработаны три «краеугольные» тактические схемы — «Дажбог», «Олег» и «Орлик». Положения этих схем конкретизировались в инструкциях «Мурашка», «Оса», «Бджола», «Тактических указаниях» на конкретный год.

Тактическая схема «Олег» была направлена на воспитание в националистическом духе и подготовку молодежных кадров как основного источника пополнения живой силы «движения сопротивления». Ежегодно на нелегальное положение оуновцы переводили от нескольких сотен до 2 тыс. юношей. На обучение сельского жителя отводилось два месяца и четыре месяца на воспитание, на городского — четыре и восемь месяцев соответственно.[21] Кандидата в подполье тщательно проверяла служба безопасности ОУН. Чтобы отрезать дорогу назад, каждого нового участника заставляли совершить террористический акт, и таким образом «повязывали кровью».[22]

Тактическая схема «Орлик» (другое название — «Харьков») предусматривала распространение влияния ОУН на восточные и южные области УССР. Цели «Орлика» состояли в создании в этих регионах организационной сети и кадрового резерва ОУН и проведении там пропагандистской и разведработы. На восток засылались опытные эмиссары ОУН, хорошо владеющие русским языком, с заданием подобрать кадры на случай антисоветского восстания и распространить свою пропаганду дальше, на Кубань и Кавказ.[23] Именно в рамках этой схемы референтом пропаганды ЦП ОУН П. Федуном-«Полтавой» была написана агитка «Кто такие бандеровцы и за что они борются», до сих пор выдаваемая бандеровцами за истинную программу ОУН.[24]

Главной была тактическая схема «Дажбог», которая предусматривала: сохранение кадров путем легализации, создание позиций подполья в органах власти и управления (включая и правоохранительные органы), подготовку к возможному захвату власти в Украине; срыв различными способами процесса восстановления разрушенного войной народного хозяйства; усиление конспирации (замена кличек и паролей), налаживание системы подземных бункеров и линий курьерской связи.[25]

Итак, реализуя новую тактику, националистическое подполье глубоко законспирировалось и повело «бункерную войну». Объектами нападений становились партийные, комсомольские и советские работники, колхозная администрация, а также «подсоветчики» — сельский актив и простые колхозники, специалисты, прибывшие из других областей УССР.

Бандеровский террор быстро приобрел массовый характер, вплоть до требований применять «п'яткування» (уничтожение каждого пятого) в селах, жители которых, по мнению бандеровцев, лояльно относились к Советской власти.[26] «Краевая инструкция провода ОУН» указывала, что необходимо осуществлять «беспощадное уничтожение государственных политических и социально-экономических основ враждебной системы».[27] В подобных же инструкциях регламентировалось, как следует вершить расправу. Целью террора, по мнению руководства ОУН, являлось не только уничтожение «подсоветчиков», но и запугивание остальных. В этом контексте осквернение тел уничтожаемых сторонников советской власти являлось важной частью террористических методов, применявшихся националистическим подпольем.

Так, в Ровенской области в июне 1944 г. отряд бандеровцев казнил местного крестьянина, подозреваемого в сотрудничестве с советами, повесив его посреди села. Затем повстанцы публично осквернили тело — «порубили труп повешенного бандита топором».[28] 21 ноября 1944 в два часа ночи вооруженный отряд из сорока бандеровцев вошел в село Дубечно на Волыни. Обыскав дома председателя и секретаря сельсовета, повстанцы застрелили председателя на глазах односельчан. На спину убитому прикрепили записку:

«Расстрелянный — глава сельсовета. Если кто-нибудь займет это место — его ждет та же судьба».

Затем вооруженные бандиты ворвались в забаррикадированное помещение сельсовета, где убили сторожа — украинца по фамилии Ткачук. На спину ему штыком прикололи другую записку:

«Это труп предателя украинского народа, защищавшего советы. Если кто-нибудь придет работать на его место, он погибнет точно так же».

После этого повстанцы в помещении сельсовета расклеили антисоветские лозунги и призывы, сорвав со стен портреты партийных и советских руководителей. Лица на портретах измазали кровью убитого сторожа.[29] Секретарь Лопатинского райкома Львовской области Маланчук докладывал 25 декабря 1944 г.:

«Бандиты надругались над трупами [заподозренных в сотрудничестве с советами]. Со всех тел сняли обувь и одежду, связали по рукам и ногам как скотину, а лица раскромсали на части».[30]

Согласно еще одной бандеровской инструкции террор направлялся не только против лиц, сочувствующих советской власти:

«В ходе ликвидации указанных лиц не жалеть ни взрослых членов их семей, ни детей...»[31]

К примеру, во Львовской области в августе 1944 г. членам двух семей выкололи глаза — будто бы за то, что их близкие сообщили о передвижениях повстанцев советским властям. Трупы затем изрубили на куски на виду у испуганных односельчан.[32] В райцентре Милятино Львовской области на сельском сходе крестьянин Иван Пришляк сказал:

«Моего сына за службу в Красной армии наградили орденом Славы III степени. Разве могло такое случиться при польских панах — чтобы бедный крестьянин получил такую правительственную награду?»

После этого выступления за несколько недель были зверски вырезаны девять человек по фамилии Пришляк.[33]

Распространенной была практика уничтожения или запугивание специалистов, которые прибывали из других областей для восстановления народного хозяйства Западной Украины. Так, 13 сентября 1944 г. в Ровенской области «повстанцы» напали на пятнадцать недавно прибывших специалистов, из которых одному удалось бежать, а четырнадцать бандеровцы увели в лес и расстреляли. Затем надругались над трупами, отрезав голову у одного убитого мужчины и ноги у женщины.[34]

Помимо индивидуального и массового террора разворачивались целенаправленные кампании вроде «Ни единого зерна большевикам», срыв выборов в советы разных уровней и т. п. Распространялись листовки следующего содержания:

«Не выполняйте приказов советов, потому что всякий, кто их выполнит, будет повешен как предатель украинской земли... Если кто из вас сдаст зерно, мы убьем вас как собак, а всю вашу семью повесим или порежем на куски».[35]

Также бандеровцы выявляли, запугивали или уничтожали людей, которые выступали свидетелями в судах по делам участников националистического подполья. К примеру, число уничтоженных свидетелей только за 1947 г. составило 195 человек.

Под давлением распространялись билеты бандеровского займа — «бофоны» («На боевой фонд»). Данью облагались ремесленники, торговцы, интеллигенция, занимающаяся частной практикой. Определенный провод ОУН мог оставить себе 25% средств, высшие проводники пользовались ими неограниченно. На население накладывалась разнарядка. Так, Стрыйский и Сколовский районы Дрогобычской обл. обязались собрать 1 млн руб., 240 ц мяса, 620 ц зерна, 800 ц картофеля, 400 м полотна, одежду, обувь и т. п.[36]

«Самообеспечение» подполья также сопровождалось зверскими расправами над населением. Например, в г. Явор Львовской области была арестована семья Д., в доме которых было обнаружено пятеро детей от 2 до 8 лет. Как выяснилось, эта семья неоднократно похищала детей, а одна из подпольщиц Е. Г. (застрелилась при задержании), врач-педиатр по профессии, использовала их как доноров крови для лечения раненых националистов.[37]

Убийствами и расправами сопровождалось также и колхозное строительство, которое коренным образом меняло быт преимущественно аграрного региона. Как подчеркивал в своих указаниях для СБ (службы безопасности) окружной проводник «Ульян» (Ровенская обл.), «необходимо перейти к физическому уничтожению колхозных активистов, принуждать селян забирать заявления о вступлении в колхоз, уничтожать МТС, собранный урожай, повесить по два активиста на село, а остальным дать по 30 палок». СБ распространяла листовки с предупреждением, что тот, кто в течение трех дней не заберет заявление и за десять дней не сдаст денежной суммы «повстанцам», будет ликвидирован, а его имущество уничтожено. В с. Адамовка Раховского района Станиславской области председателю колхоза отрубили голову и насадили ее на палку, его зама обезглавили косой, а активиста насадили на вилы.[38]

Уничтожались промышленные объекты и нефтепромыслы, коммуникации, колхозное имущество, сельские клубы и киноустановки. Одновременно создавалась и легальная сеть, участники которой вступали в партию и комсомол, проникали в государственные учреждения и должны были в случае взрыва «Чумы» создать инициативные группы и захватить власть на местах.

«Преследовать до полного уничтожения»

В изменившихся условиях советскому правительству стало ясно, что в борьбе с ОУН-УПА уже нельзя ограничиваться только военными действиями. Окружение и прочесывание лесных массивов с применением больших контингентов внутренних войск, приносившее успех при ликвидации крупных бандформирований, в борьбе с мелкими боевками ОУН, которые легко просачивались сквозь заслоны и уходили в другие районы, оказалось неэффективным, и только изматывало бойцов и вело к неоправданным потерям. Поэтому стали искать комбинированные формы применения ВВ и оперативников НКВД.

26 февраля 1945 г. в Киеве состоялось заседание политбюро ЦК КП(б)У, на котором было принято постановление, во многом определившее дальнейшие действия советской стороны в борьбе с националистическим подпольем на Западной Украине. В документе говорилось:

«...Если недавно в большинстве западных областей Украины были банды, насчитывающие по 400—500 человек, то в настоящее время... все крупные банды ликвидированы, а многие главари... уничтожены или арестованы.

...Потерпев крупное поражение, украинско-немецкие националисты в последнее время меняют свою тактику и методы борьбы с советской властью и переходят главным образом к террору и диверсиям. Действуют мелкими бандами, которые стараются маневрировать и не принимать открытых боев, а политическая сеть ОУН с целью сохранения своих кадров уходит в глубокое подполье.

Это требует коренным образом изменить нашу тактику и методы борьбы с украинско-немецкими националистами.

ЦК КП(б)У обязывает обкомы и райкомы КП(б)У, наркома внутренних дел т. Рясного, Наркома госбезопасности т. Савченко, начальников погранвойск НКВД тт. Бурмака и Демшина, начальника внутренних войск НКВД Украинского округа т. Марченко, областные и районные органы НКВД и НКГБ:

...для уничтожения каждой мало-мальски крупной банды выделять специальный, подвижной боевой отряд с включением в него хорошо подготовленных разведчиков, оперативных, партийных и советских работников.

Указанный отряд обеспечивать агентурными данными, средствами связи и не обременять тыловым хозяйством (обозы, кухни и т. п.).

Отряд должен, увязавшись за бандой, преследовать ее до полного уничтожения, независимо от того, в какой район или область эта банда будет уходить...»[39]

Мы еще вернемся к этому постановлению, а пока выясним, как реализовывалось данное указание политбюро на практике.

Районы, где действовали формирования ОУН-УПА, разбивались на оперативные участки (в административных границах области), а те в свою очередь на оперативные группы. В каждую группу в зависимости от оперативной обстановки включалось определенное количество подразделений и частей внутренних войск (как правило, отделение — взвод, иногда рота) и оперативных работников НКВД. Старшим группы назначался опытный оперативник или начальник райотдела НКВД, его заместителем — старший офицер от ВВ. В отдельных случаях опергруппу возглавлял офицер республиканского НКВД. Создавались также межрайонные и межобластные группы.

Главной задачей этих рейдирующих оперативно-войсковых (или чекистско-войсковых) групп являлась быстрая реализация оперативных данных от территориальных органов внутренних дел и госбезопасности путем поиска и нейтрализации участников националистических бандформирований. Более детально деятельность ОВГ регламентировалась в директиве начальника ВВ НКВД Украинского округа генерал-лейтенанта Марченко командирам соединений и частей округа 21 июля 1945 г.:

«Каждому рейдирующему отряду отыскать и ликвидировать определенную банду, состоящую на учете в органах НКВД и штабе соединения или части.

...Рейдирующий отряд снабдить радиостанцией, личному составу выдать необходимое количество боеприпасов и продовольствия. Обозами отряды не обременять.

...При обнаружении банды рейдирующий отряд преследует ее до полной ликвидации и только тогда задача считается выполненной.

...Рейдирующий отряд действует днем и ночью, в любую погоду и в любых условиях местности, будучи не связанным с административными границами района или области.

...В каждом батальоне, полку и соединении иметь подвижный резерв (на машинах, на подводах, группы конников) для оказания содействия рейдирующему отряду при завязке боя с бандой.

...Командир соединения, части, получив донесение от начальника рейдирующего отряда о завязке боя с бандой, принимает решительные меры для оказания содействия отряду путем высылки подвижного резерва с задачей перекрыть вероятные пути отхода и полного уничтожения бандитов.

...Рейдирующим отрядам, далеко оторвавшимся от баз снабжения, и особенно в период преследования, как исключение, разрешать брать продукты у местного населения через председателей сельских Советов, оформляя это соответствующими документами».[40]

Оперативно-войсковые группы оказались наиболее оптимальной формой комбинированного взаимодействия оперативных сотрудников и ВВ НКВД. Однако им для успешной работы не хватало третьего компонента — надлежащего агентурного обеспечения. ОВГ нуждались в надежных разведданных, позволяющих установить точное местонахождение банд, численность их личного состава и руководства, наличие вооружения, возможные пути для отступления.

На необходимость приобретения агентурных позиций в среде подполья указывал и народный комиссар внутренних дел СССР Л. П. Берия, требуя от руководства НКВД и НКГБ УССР немедленно

«разработать специальные мероприятия по активному розыску и безотлагательному изъятию всех лиц, причастных к террористической деятельности ОУН; наладить специальную агентурно-осведомительную работу по предотвращению террористических актов со стороны оуновцев, не оставляя не раскрытым и безнаказанным ни один террористический акт против советских граждан».[41]

Поэтому учитывая особую важность создания в рядах ОУН агентурного аппарата, политбюро ЦК КП(б)У 26 февраля 1945 г. постановило:

«Исходя из того, что ликвидация крупных банд создала благоприятные условия для более широкой и лучшей постановки агентурной работы, являющейся сейчас решающим фактором в борьбе с ОУН, ЦК КП(б)У обязывает наркома внутренних дел тов. Рясного, наркома госбезопасности тов. Савченко, начальников областных и районных органов НКВД и НКГБ, первых секретарей обкомов и райкомов КП(б)У еще больше расширить сеть нашей агентуры, обратив особое внимание на улучшение ее качества.

Шире и смелее практиковать засылку агентуры в оуновское подполье и бандформирования УПА.

Усилить работу по воспитанию агентуры, обучая ее правилам конспирации и методам работы по выявлению и раскрытию участников и организаций ОУН».[42]

Бандеровские «ветераны» сегодня упорно внушают массам, что «сексоты НКВД» набирались исключительно из местного населения — председателей сельсоветов, колхозных активистов, комсомольцев и прочих «сталинских холуев» и «предателей украинского народа». За это, мол, их и убивали «повстанцы». В частности, В. Кук в уже цитированном интервью говорил:

«Если... это — агент, и выдает других людей, ясно, что вы его застрелите, потому что он ваш враг».

Остальные убийства мирных граждан, как мы помним, Василь Степанович списал на действия «лжебандеровцев» — отделов НКВД».

На самом деле вопрос с агентурой не так прост, как пытаются представить бандеровцы и их подпевалы. Часть оперативных источников действительно набиралась из местных жителей, но полученные от них сведения не удовлетворяли потребности оперативной работы ОВГ. Крестьяне могли сообщить о появлении в селах незнакомцев; о том, кто из односельчан подозревается в связях с «хлопцами» из леса; в каких хатах могут находиться бандеровские схроны с оружием и боеприпасами. Оперативников же интересовало совсем другое — состав банд, главари, вооружение, связи и места базирования.

Поэтому другим своим решением политбюро указывало, что прежде всего к агентурной работе следует привлекать самих участников оуновских организаций. Внимание агентуры предлагалось направить «на выявление организующих оуновских центров, местонахождения банд и их замыслов».[43]

Занимая в целом непримиримую позицию по отношению к националистическим бандформированиям, правительства УССР и СССР вместе с тем неоднократно предоставляли участникам подполья шанс сохранить свою жизнь и свободу. Первое обращение президиума Верховного совета и СНК УССР «К участникам так называемых «УПА» и «УНРА» вышло 14 февраля 1944 г. В нем говорилось:

«Именем Правительства Украинской Советской Социалистической Республики мы гарантируем всем участникам так называемой «УПА» или «УНРА»,.. которые искренне и полностью прекратят всякую борьбу и враждебные выступления против Красной Армии и Советской Власти, полное прощение их тяжелой ошибки, их прошлой вины перед Родиной».[44]

27 ноября 1944 г. президиум Верховного совета, СНК УССР и ЦК КП(б)У принимают обращение «К населению западных областей УССР», в котором снова гарантировалось полное прощение всем, кто «оставит националистические банды и вернется к мирному труду».[45] 19 мая 1945 г. опубликовано еще одно обращение «К рабочим, крестьянам и интеллигенции западных областей Украины» с предложением

«учасникам националистических банд... покаяться и честным трудом искупить свою вину перед украинским народом. Не желая напрасно проливать кровь,.. Правительство Советской Украины простит им их участие в бандитских группах».[46]

Эти обращения транслировались по радио, были опубликованы во всех областных и районных газетах западных областей, в виде листовок и плакатов распространялись по селам, вывешивались в общественных местах, на базарных площадях и перекрестках дорог. Помимо этого, листовки с текстом обращений разбрасывались с самолетов над лесными массивами в местах вероятного базирования националистических банд.

Массовые явки с повинной

Любопытна реакция местного населения на подобные правительственные инициативы. Так, при обсуждении обращения «К участникам так называемых «УПА» и «УНРА» рабочий лесозавода г. Ровно Литвинов заявил:

«Против советской власти не устояли немцы, а Германия сильное государство. Что сделает кучка националистов, если они только мирным жителям головы рубят».[47]

В Ново-Ярычевском районе Львовской области председатель сельсовета с. Ременево Кокотко, указывая на имеющуюся у него пачку отпечатанного обращения, заявил крестьянам:

«Я сейчас не боюсь никого. Пусть меня встретят хоть 20, хоть 50 бандеровцев. Подойдут бандиты, а я им скажу: хотите жить по человечески — читайте!»[48]

Крестьянин Гаврилишин с. Розгадовцы Зборовского района Тернопольской области сказал:

«Страна Советов является самой сильной страной в мире и, несмотря на то, что она может беспощадно расправиться с бандитами, она этого не делает, а хочет разъяснить введенным в заблуждение... участникам бандбоевок неправоту их действий и дать возможность порвать связь с бандитами и тем самым сберечь себе жизни и работать на благо родины и семьи».

В селе Старый Тараж Кременецкого района Тернопольской области крестьянин Казмирук сказал, что

«...бандиты наносят большой вред крестьянам и нашему народному хозяйству. Необходимо предупредить бандитов и тех, кто им помогает, что если они не покаются и не придут с повинной — их ждет народная кара, а мы поможем органам советской власти привести ее в исполнение».[49]

Подобные шаги правительства, с одной стороны, и настроения местного населения — с другой, возымели действие, и «хлопцы» массово повалили из леса сдаваться «советам». После первого обращения, в начале 1944 г., возле Кременца разбежался курень (батальон) УПА из мобилизованных крестьян. В феврале 1945 г. в Вижницком районе Черновицкой области в полном составе сдался курень «Перебийноса» (400 человек).[50] В некоторых районах явка с повинной приобрела массовый характер. В Пониковецком районе Львовской области с 17 по 26 января 1945 г. явилось с повинной 930 человек, в Золочевском районе Львовской области с 24 по 31 января 1945 г. — 581 человек, в Галичском районе Станиславской области с 25 по 31 января — 458 человек.[51]

Довольно часто явке с повинной способствовали односельчане или близкие родственники «повстанцев». Так, председатель сельсовета с. Коршув Волынской области Мулер вывел с повинной бандита по кличке «Рожок», который в свою очередь после проведенной с ним беседы вывел из подполья еще 21 человека.[52] Жительница с. Обгов Вербского района Ровенской области Рой Агафья вывела из подполья трех своих братьев, участников боевки «Хужего».[53]

По данным Управления по борьбе с бандитизмом МВД УССР, только за первый год явилось с повинной 29 204 участника националистического подполья.[54] За период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. этой возможностью воспользовалось 52 452 человека.[55]

Всего же за весь период противостояния Советской власти и националистического подполья на Западной Украине амнистией воспользовалось свыше 77 тыс. участников подполья и их активных пособников.[56]

Если еще учесть количество задержанных при проведении операций (напомним, за первый год их было 50 387 человек), то чекистам было кого привлекать к негласному сотрудничеству. Хотя основная масса задержанных или явившихся с повинной для органов безопасности никакого интереса не представляла. Это были те же простые селяне, «отмобилизованные» в УПА под угрозой смерти семье или близким родственникам. Поэтому таких «вояк» после соответствующей проверки отпускали (естественно, под наблюдение). К примеру, по данным справки УББ МВД УССР от 16 июля 1946 г., из числа задержанных за период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. 125 267 человек было арестовано лишь 29 362 человек, а остальных призывали в военкоматы или распускали по домам.[57]

Заместитель начальника Управления по борьбе с бандитизмом НКВД УССР подполковник А. Ф. Задоя в справке от 26 апреля 1945 г. по этому поводу писал:

«Явившиеся с повинной бандиты призывного возраста после их опроса о бандах, ОУНовском подполье направляются в военкоматы для направления в Красную армию, лица непризывного возраста после соответственной их политической обработки направляются по месту жительства со взятием на оперативный учет в РО НКВД...

...Лица, которые явились в органы НКВД и о их явке к нам неизвестно их окружению, — вербуются в качестве агентов...

Явившийся с повинной командный состав УПА и руководящий состав ОУН обязательно используется органами НКВД для разложенческой работы среди бандитов и националистически настроенного населения в форме их выступлений в селах на собраниях крестьян, распространения их заявлений в органы НКВД и призывов к бандам последовать их примеру...»[58]

Ряды агентов ширятся

Как видим, чекистов интересовали прежде всего проводники ОУН разных уровней, командиры подразделений УПА, боевики и референты СБ — то есть все те, кто мог обеспечить оперативно-войсковые группы серьезными агентурными данными и тем самым способствовать выявлению линий связи, конспиративных квартир, явочных пунктов областных проводов ОУН с целью установления местонахождения Центрального провода, внедрения в его состав проверенной агентуры для последующей ликвидации. Дело спорилось: если в 1944 г. агентурный аппарат в регионе насчитывал 725 агентов, то в 1945 г. уже 1200[59], а в 1946 г. — 2249 агентов.[60]

Благодаря информации, полученной от захваченных или явившихся с повинной «непокоренных героев», когда они оптом и в розницу сдавали чекистам своих проводников и «звэрхныкив», указывали места «схронов» и «криевок», оперативно-войсковые группы провели множество успешных операций.

В качестве иллюстрации приведем сообщение секретаря Дрогобычского обкома КП(б)У С. А. Олексеенко Н. С. Хрущеву от 6 февраля 1946 г. с описанием операции по разгрому надрайонной боевки СБ в Боринском районе Дрогобычской области:

«28 января в Боринский РО НКВД явился с повинной бандит из бандгруппы «Березы», житель села Завадки Боринского района — Бабинич Онуфрий Антонович по кличке «Лев».

На допросе Бабинич рассказал, что в районе села Багноватое в лесу на стыке Боринского, Турковского и Славского районов дислоцируется боевка СБ под руководством надрайонного референта СБ по кличке «Ханенко».

29 января Боринским РО НКВД была выслана в район села Багноватое оперативная группа из оперсостава РО НКВД и бойцов ВВ/НКВД под общим руководством зам. нач. РО НКВД тов. Рыбченко. В качестве проводника был использован бандит Бабинич.

Продвигаясь в глубь леса, примерно в двухстах метров от места нахождения банды бойцами, шедшими впереди правого крыла опергруппы, был обнаружен часовой банды, который, заметив приближение оперативной группы, произвел предупредительный выстрел.

Услыхав выстрел, бандиты в количестве до 10 человек выбежали из землянки и стали убегать в глубь леса, отстреливаясь из автоматов и винтовок. Опергруппа открыла по бандитам огонь, в результате чего 5 бандитов были убиты и смертельно ранен бандит, стоявший на посту. Этот бандит оказался жителем села Ботилька Нижняя Боринского района — Михайлечко Василий по кличке «Железняк». Допрошенный на месте раненый бандит успел рассказать, что он 27 января из Сможенского леса (в районе села Сможе Славского района) был направлен районным проводником ОУН «Береза» с эстафетой к надрайонному референту СБ «Ханенко», находившемуся со своей боевкой в лесу в районе села Багноватое. При опознании убитых бандитов «Железняк» заявил, что убитые являются:

1. Надрайонный референт СБ «Ханенко».
2. Бандит Ильинацкий Василий, житель села Хусне Боринского района, по кличке «Резец».

Бандиты по кличкам «Живчик», «Стегура» и «Тур». Последние три бандита являлись личной охраной «Ханенко». По пути в село Багноватое бандит «Железняк» умер. При проведении операции взяты трофеи: автоматов немецких — 2, винтовок — 4, гранат — 4, патронов — 200. Захвачена разная оуновская литература и документы».[61]

Аналогичным образом, реализуя показания захваченного следователя СБ краевого провода «Карпаты» «Лимана», был ликвидирован сам проводник Карпатского края Я. Мельник-«Роберт». Подобная ситуация приключилась и с первым «главнокомандующим» УПА, впоследствии командиром УПА-«Север» Д. Клячкивским — «Климом Савуром», которого благополучно сдал командир соединения «Завыхост» той же УПА-«Север» Ю. Стельмащук-«Рудый». Охранники «Витер» и «Кучер» указали место нахождения своего «звэрхныка», руководителя референтуры пропаганды Центрального провода ОУН П. Федуна-«Полтавы», а заодно и руководителя краевого провода ОУН «Галичина» Р. Кравчука-«Петра».

Наконец мы подошли к главной теме нашего исследования. Принимая во внимание, с одной стороны, все возрастающую явку с повинной, усердие захваченных и вышедших из подполья на допросах, а с другой — их широкие связи и всестороннюю осведомленность о тактике, местах дислокации и конспиративных порядках «братьев по оружию», руководство НКВД УССР принимает решение использовать «раскаявшихся» бандеровцев не только в качестве агентов, но и создавать из них боевые группы особого назначения. По этому поводу в уже упоминавшейся справке замначальника УББ НКВД УССР подполковник А. Ф. Задоя писал:

«Из числа явившихся с повинной бандитов созданы боевые группы. Часть руководящих лиц из оуновского подполья и УПА нами используется на боевой работе по борьбе с бандитизмом, например: куренной командир «Юрченко», сотник «Дон», комендант районной СБ «Тигр», пропагандист ОУН «Остап» и ряд других».[62]

Из характеристики на бывшего сотенного УПА по кличке «Дон».

«Дарабан Михаил, 1913 года рождения, уроженец с. Билик Раховского района Закарпатской Украины, украинец, женат, житель с. Влюдники Галичского района Станиславской области. В УПА занимал положения командира резервной сотни, по кличке «Дон».

24 декабря 1944 г. был задержан в с. Влюдники у родственников жены. После задержания «Дон» дал показания об известных ему продовольственных складах УПА. «Дон» использовался как проводник-наводчик по вскрытию этих складов...

«Дон» расконспирирован перед оуновским подпольем и в качестве агента использовать [его] не представилось возможным.

В настоящее время «Дон» влит в спецгруппу УНКВД как боевик. Нами поручено начальнику ОББ разработать задание и легенду для «Дона» для направления его по н/заданию в Закарпатскую Украину».[63]

Заместитель начальника УББ НКВД УССР подполковник Задоя
5 августа 1945 года

...Еще летом 1944 г. один из сотрудников НКВД УССР старший лейтенант Виктор Кащеев обратился к наркому внутренних дел УССР В. Рясному с предложением создать из перевербованных членов ОУН и вояк УПА «конспиративно-разведывательную группу». Разрешение было получено, и в августе того же года В. Кащеев приступил к ее формированию. [64] О ее дальнейших действиях свидетельствует рапорт начальника ГУББ НКВД СССР А. Леонтьева на имя Л. П. Берия.

Операции по ликвидации бандитов

Совершенно секретно

Из Львова

Москва, НКВД СССР — товарищу Берия

В ноябре 1944 года при проведении чекистско-войсковой операции в Лановецком районе Тернопольской области ранен и захвачен командир сотни УПА Романчук, уроженец с. Шкудов Ровенской области.

В ходе следствия установлено, что Романчук хорошо знает ряд лиц из числа руководящего состава ОУН-УПА. Исходя из этого, НКВД УССР было принято решение завербовать его и использовать в качестве командира спецгруппы под кличкой «Хмара».

Спецгруппа «Хмара» была сформирована из бывших партизан и легализованных бандитов численностью в 50 человек.

Для проведения агентурной работы в группу был включен работник НКВД УССР — ст. лейтенант Кащеев.

Группе была придана рация.

В январе—феврале с. г. спецгруппа «Хмара» совершила ряд рейдов по наиболее пораженным бандитизмом районам Ровенской области, за время которых проделано следующее:

В Корецком районе ликвидировала районного шефа связи «Шамгай», поддерживавшего связь между командующими группами УПА «Верещаком» и «Энеем».

В феврале в Людвипольском районе установила связь с окружным и районным проводами ОУН, сотней «Недоли» и диверсионной группой «Чумака». В результате этого группой были получены данные о подготовке бандитами налета на райцентр Березко, о чем было своевременно информировано РО НКВД.

По данным группы «Хмара» была проведена чикистско-войсковая операция, в ходе которой «Недоля», «Чумак» совместно со своей охраной в числе 14 человек ликвидированы спецгруппой.

На Витковичских хуторах Березновского района спецгруппой было разоружено и передано РО НКВД 24 участника подпольной оуновской организации, в том числе 6 руководящих подпольных работников.

Там же группой «Хмара» ликвидирована бандгруппа численностью 15 человек. В числе убитых опознаны: областной проводник ОУН — «Крылатый», проводник женской сетки «Ярина» и районный военный референт «Коля».

Всего в январе—феврале спецгруппой «Хмара» ликвидировано 54 участника ОУН-УПА, из них 30 убито, 24 захвачено живыми. Спецгруппа потерь не имела.[65]

Начальник главного управления НКВД СССР
по борьбе с бандитизмом А. Леонтьев
23 марта 1945 г.
№ 337/б[65]

Еще одна спецгруппа под названием «Орел» (та самая, о «зверствах» которой вычитал в «тайных московских архивах» «исследователь» В. Идьзо) была создана чуть раньше, в мае 1944 г., УНКВД по Ровенской области и действовала до апреля 1945 г. Возглавил спецгруппу «Орел» младший лейтенант Б. Коряков. Как писал в характеристике на него начальник ОББ УНКВД по Ровенской области майор госбезопасности Гаврилов, «под его руководством проведено до 200 операций. Своим личным примером воодушевлял бойцов на подвиги в борьбе с бандами УПА и оуновским подпольем.

С 15 июня по 15 августа 1944 г., со своей группой, находясь в рейде в Мизочском районе, действуя под маркой банды, проделал большую работу. За этот период в результате проведенных операций по ликвидации бандитизма в районе группой Корякова уничтожено до 215 и задержано около 65 бандитов. Сам Коряков имеет на счету 16 убитых бандитов и 22 задержанных.

С 23.03. по 16.04.1945 г. тов. Коряков со своей группой участвовал в проводимой операции по ликвидации краевого провода Южной группы УПА в Козовском районе Тернопольской области. Действуя под маркой банды, собрал полные данные о дислоцировании бандгруппировок в селах Пенив и Конюхи и подвел их под удар войск НКВД».

Более подробно о чекистско-войсковой операции по ликвидации южного краевого провода ОУН с участием спецгруппы «Орел» докладывал наркому внутренних дел УССР В. Рясному его заместитель генерал-лейтенант Т. Строкач.

Совершенно секретно

Начальнику ГУББ НКВД СССР комиссару госбезопасности 3 ранга тов. Леонтьеву

Для наркома внутренних дел УССР тов. Рясного

В декабре 1944 г. Ровенской межобластной опергруппой НКВД УССР на территорию Тернопольской области направлен агент «Остап» с задачей внедриться в южный краевой провод ОУН и установить место расположения Центрального провода ОУН.

20 марта с. г. «Остап» впервые прибыл на явку и сообщил, что на территории Козеевского района Тернопольской области находится южный краевой провод ОУН.

По данным «Остапа» с выездом на место 27 марта с. г. организована и начата чекистско-войсковая операция с целью захвата или уничтожения указанных выше проводников.

Для проведения операции привлечены оперативный состав Наркомата, войска 18 и 25 бригад и одна спецгруппа, состоящая из бывших бандитов, «Орел». В результате операции 28.03.45 г. при попытке захвата в бою был убит основной проводник южного краевого провода ОУН «Борис» и захвачен живым раненый личный адъютант «Бориса» Мовка Александр Афанасьевич, житель Вербского района Ровенской области.

Кроме того, в течение 27—28—29 марта во время указанной операции

убито 65 бандитов

захвачено — 244 и 22 связных

задержано 131 бандпособник и 127 уклоняющихся от призыва.

Явилось с повинной 105 человек.

Среди убитых опознаны — надрайонный проводник ОУН «Слух» и пять районного масштаба бандглаварей.

Захвачены трофеи: вооружение, боеприпасы, радиостанция, оперативные документы и фотоснимки.

Операция продолжается.

Результаты донесу дополнительно.

Зам. наркома внутренних дел УССР генерал-лейтенант Строкач
31.03.45 г.[66]

Всего же за время действия спецгруппы «Орел» ею было ликвидировано 526 и задержано 140 участников бандформирований.

Использование спецгрупп «Хмара» и «Орел» показало их высокую эффективность, поэтому со второй половины 1944 г. спецгруппы постепенно начинают организовываться и в других районах западных областей УССР.

В ноябре при проведении чекистско-войсковой операции в Ровненской области был захвачен куренной УПА по кличке «Максим», который согласился оказать содействие сотрудникам госбезопасности в ликвидации своих «собратьев по оружию». Ровенской межобластной группой НКВД УССР и Управлением НКВД по Волынской области сразу же была организована спецгруппа из таких же захваченных вояк УПА, во главе которой и был поставлен куренной «Максим». 2 февраля 1945 г. в селе Кременец Логачевского района Волынской области спецгруппой «Максима» был задержан шеф связи областного провода ОУН Кравчук И. М. по кличке «Комар». Ранее «Комар» являлся заместителем командира отряда УПА «Шума», а затем заместителем командира личной охраны областного проводника ОУН. После дачи откровенных показаний Кравчук также согласился содействовать НКВД в установлении и ликвидации руководства областного и краевого проводов ОУН, после чего был включен в состав специальной группы «Максима».[67]

Вот как описывал дальнейшие действия спецгруппы «Максима» в своем рапорте замнаркома внутренних дел УССР — начальник УББ НКВД УССР генерал-лейтенант Т. Строкач.

Псевдобанда «Максима Ворона»

Совершенно секретно

Из Ровно

Начальнику ГУББ НКВД СССР комиссару госбезопасности 3 ранга тов. Леонтьеву

В ноябре 1944 года Ровенской межобл. группой НКВД УССР и УНКВД Волынской области организована спецгруппа из бывших задержанных и добровольно явившихся к нам бандитов.

Командиром спецгруппы был назначен куренной УПА «Максим Ворон» — Власюк Петр Петрович, житель Оздзютинского района Волынской области.

Перед спецгруппой «Максима Ворона» была поставлена задача: действуя под видом банд УПА, выявить места нахождения руководства и главарей ОУН и УПА, захватывать их или физически уничтожать.

Для оперчекистской работы группе были приданы 4 человека оперсостава НКВД. За время своих действий группой проведен ряд хороших операций по захвату и уничтожению подполья ОУН и УПА.

4 февраля с. г. группой «Максима Ворона» изъят шеф связи областного провода ОУН «Комар» — Кравчук Иосиф Михайлович, который после откровенных признаний был также включен в спецгруппу с задачей выхода на руководство областного и краевого проводов ОУН:

В ночь с 4 на 5 марта с. г. «Максим Ворон» с частью своей группы численностью 15 человек при участии наших 4-х оперработников и шефа связи «Комар», вышли на операцию в х. Линюв Локачевского района Волынской области с задачей захвата районного проводника ОУН «Богдана». В момент прибытия спецгруппы на районный пункт связи «Богдана» на месте не оказалось. Находившийся на пункте связи связной «Богдана» принял нашу спецгруппу за своих и указал место нахождения «Богдана». При этом заявил, что к «Богдану» прибыли какие-то руководители из УПА. «Максим Ворон», не теряя времени, в сопровождении указанного связного направился на близлежащий хутор в дом, где располагался «Богдан» вместе с прибывшими руководителями УПА. При подходе к дому группу «Максима Ворона» остановили находившиеся там часовые и одновременно из дома вышли несколько бандитов, которые, имея наготове оружие, предложили «Максиму Ворону» сложить оружие. На отказ «Максима Ворона» выполнить это предложение неизвестная банда приняла меры захвата нашей группы, в результате чего завязался бой, в ходе которого убито несколько бандитов, в числе которых «Максимом Вороном» и «Комаром» немедленно были опознаны:

1. «Карпович» — фамилия не установлена, происходит из Галиции, начальник штаба «УПА», он же первый заместитель командующего УПА «Клима Савура».
2. «Макаренко» — фамилия не установлена, быв. нач. штаба группы УПА «Дубового», в последнее время инспектор по войсковому обучению УПА, работал в штабе «Клима Савура».
3. «Твердый» — куренной врач.
4. «Тимога» — сотенный УПА.
5. «Черный» — связной районного проводника «Богдана».
6. «Ярема» — пропагандист куреня.

Захвачены трофеи:

• автоматов — 3
• винтовок — 2
• гранат — 10
• пистолетов — 5
• боеприпасы и небольшое количество продуктов.

Потерь с нашей стороны нет.

8 марта с. г. трупы «Карпович» и «Макаренко» были доставлены в г. Ровно для опознания.

В течение 8—10 марта с. г. оба трупа предъявлялись находящимся у нас под арестом бандитам, ранее лично знавшим «Карповича» и «Макаренко». В результате труп «Карповича» (кроме «Максима Ворона» и «Комара») был опознан:

1. Бывш. командир[ом] сев.-западн. групп УПА «Рудым» — Стельмащук Юрием Александровичем.
2. Быв. нач. штаба Киевского генер. округа УПА — Басюк Евгением Михайловичем.
3. Бывшим инструктором школы подстаршин УПА — Пчелянским Василием Анисимовичем, хорошо знавшим «Карповича» по совместному пребыванию в «УПА».

Труп «Макаренко», также кроме «Максима Ворона» и «Комара», опознан:

1. «Карым» — Гаскевич Владимир. Ивановичем, б. инспектором снабжения группы «УПА» под командованием «Дубового» и бывшими бандитами: Шевчук Иваном Федоровичем и Борисюк Николаем Емельяновичем, ранее знавшими «Макаренко» по совместному пребыванию в УПА.

Подробное описание операции по уничтожению «Карповича», «Макаренко» и др. высылаю почтой.

Прошу Вашего разрешения на представление к правительственным наградам 11-ти человек, наиболее отличившихся в ходе указанной операции, а именно:

Орденом «Красное Знамя».

1. Власюк Петра Павловича.
2. Резника Льва Иосифовича — майора госбезопасности.

Орденом Отечественной войны 1 степени.

1. Дорощук Петра Николаевича — ст. лейтенанта милиции.
2. Черкасова Ивана Арсентьевича — мл. лейтенанта мил.
3. Ефимова Александра Ивановича — ст. лейтен. г/б.

Орденом Отечественной войны II степени.

1. Шевчук Ивана Федоровича.
2. Кравчук Иосифа Михайловича.
3. Вотьерчук Петра Степановича.

Орденом «Красная Звезда».

1. Борисюк Николая Емельяновича.
2. Макарчук Степана Никитовича.
3. Мельник Ольгу Герасимовну.

Нач. Управления НКВД УССР по ББ генерал-лейтенант Строкач
10 марта 1945 г.[68]

Как видим, «непокоренные борцы с советами» не только оказывали этим «советам» существенную помощь в ликвидации ведущих функционеров националистического подполья, но даже получали за это высокие награды. Однако с получением ордена Отечественной войны II степени приключения для Кравчука-«Комара» не закончились. В том же 1945 г. Иосиф Михайлович уже сам возглавил спецгруппу под агентурной кличкой «Твердый».

Совершенно секретно

Тов. СТАЛИНУ

18 декабря 1945 г.

Направляю вам докладную записку Народного комиссара внутренних дел УССР тов. Рясного о ликвидации в Волынской области руководящих участников ОУН.[69]

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР — (Л. Берия)

Совершенно секретно

Из КИЕВА

Москва, НКВД СССР — товарищу БЕРИЯ.

Докладываю о ликвидации группы руководящих оуновцев в Волынской области.

После того, как был убит «Клим Савур» (февраль 1945 г.), занимавший положение руководителя северо-западного краевого провода ОУН (в который входят Волынская и Ровенская области, а также Полесье Белоруссии) и командующего УПА, на его место был назначен «Чупрынка». До этого «Чупрынка» являлся референтом СБ краевого провода.

7 декабря с. г. в Торчинский райотдел НКВД явился с повинной бандит «Черный», который на допросе сообщил, что он продолжительное время находился в личной охране «Чупрынки».

«Черный» также показал, что «Чупрынка» скрывается в селе Романово Теремновского района Волынской области.

«Черный» был завербован и влит в спецгруппу, руководимую агентом «Твердый», состоявшую из 7 человек. В эту группу был влит также оперуполномоченный Волынского УНКВД Берестнев. Группе была поставлена задача разыскать место убежища «Чупрынки» и ликвидировать его.

По указаниям «Черного» группа явилась в село Романово к гр-ке Панасюк, легендируя представителями Луцкого окружного провода ОУН. Панасюк, будучи убеждена, что она говорит с бандитами, согласилась связать нашу спецгруппу с тремя представителями ОУН, укрывавшимися в схроне ее дома.

Панасюк, спустившись в схрон, сразу была там расстреляна скрывавшимися бандитами, после чего бандиты, выбросив 6 гранат и открыв огонь, пытались пробраться через спецгруппу, но ответным огнем были убиты.

Убитыми оказались: «Чупрынка», референт СБ краевого провода «Модест» и следователь краевого СБ, псевдоним которого не установлен (эта информация оказалась ошибочной. Как было показано в предыдущем материале, Шухевич-«Чупрынка» был ликвидирован лишь в 1950 г. До этого трижды поступала информация о его ликвидации. — Авт.).

Продолжая операцию, спецгруппа «Твердого» по указанию бандита «Черного» обнаружила второй схрон со скрывавшимися в нем бандитами. Будучи обнаруженными, бандиты открыли сильный огонь по спецгруппе и на предложение сдаться ответили отказом. На помощь спецгруппе было выслано соединение 277 стрелкового полка войск НКВД и группа оперработников Волынского УНКВД. В связи с отказом бандитов сдаться, схрон был взорван. При раскопке схрона извлечено 2 трупа: труп личного секретаря командующего «Чупрынки» — Тимолука Николая Петровича и труп шефа связи краевого провода ОУН по кличке «Влас».

13 декабря спецгруппой «Твердого», продолжавшей действовать, по данным бандита «Черного», в одном из схронов были обнаружены 3 бандита, которые также отказались сдаться. Было произведено выкуривание поджогом соломы, в результате чего бандиты были удушены дымом. Среди извлеченных трупов опознан пропагандист краевого провода ОУН под псевдонимом «Вик». Два трупа не опознаны.

При проведении указанных операций захвачены трофеи: ручных пулеметов 4, автоматов 11, пистолетов 11, винтовок 3, гранат 30, патронов 5000, раций 3, пишущих машинок 2 и 5 мешков разных документов и нацистской литературы.[70]

Нарком внутренних дел УССР — Рясной

Несмотря на неудачу с «Чупрынкой», начальник ГУББ НКВД СССР генерал-лейтенант А. Леонтьев высоко оценил действия спецгруппы Кравчука по ликвидации референта СБ окружного провода «Модеста» и поддержал ходатайство заместителя наркома внутренних дел УССР Т. Строкача о награждении орденами Союза ССР наиболее отличившихся при проведении боевых операций участников спецгруппы «Твердого».[71]

Еще одним показательным примером успешного использования спецгрупп в борьбе с оуновским подпольем является деятельность куренного УПА В. Левочко — «Юрченко», влитого в спецгруппу Управления Погранвойск НКВД и способствовавшего ликвидации руководящего состава штаба ВО-2 «Буг» и Холмского окружного провода ОУН.

За хорошую работу — смерть родных

Совершенно секретно

Начальнику главного управления НКВД СССР по ББ комиссару государственной безопасности 3 ранга тов. Леонтьеву г. Москва, на Ваш № 35/1/190 — от 21.03.45 г.

Сообщаю, что бывший куренной УПА — Левочко Василий Васильевич, по кличке «Юрченко», в настоящее время используется управлением Погранвойск НКВД Украинского округа в качестве старшего группы агентов-боевиков под псевдонимом «Соколенко».

Последний показал себя на этой работе исключительно с положительной стороны, он привлекался и привлекается погранвойсками в участии ряда агентурно-оперативных комбинаций по разгрому оуновского подполья и банд УПА.

Так, например, в конце января м-ца с. г., по данным агента «Соколенко» и других источников 2-го погранотряда, стало известно о месте пребывания за пограничной линией командования штаба 2-го военного округа УПА — «Буг» в лице: заместителя командующего «Орест», начальника разведки «Орас», интенданта «Шершин», политического руководителя «Ватюга», коменданта военно-полевой жандармерии «Ворона», начальника штаба округа «Янко», окружного проводника «Жен» (он же «Кучер», он же «Полевой», он же «Старый»), референта политической пропаганды «Ярополк», интенданта «Кумыш», оргмобреферента «Русич», шефа связи провода ОУН, а также о дислокации главного пункта связи военного округа во главе с шефом связи «Лысым» и сотни УПА под командованием «Ягода» (он же «Черный»).

На основании этих данных, по указанию Народного Комиссара Внутренних Дел УССР, комиссара государственной безопасности 3-го ранга товарища Рясного, в период с 7 по 21 февраля с. г. за пограничной линией была проведена операция по ликвидации руководящего состава штаба 2-го военного округа УПА — «Буг», сотни УПА «Ягода» и Холмского окружного провода ОУН.

Проведению мероприятий войскового порядка в этой операции предшествовала организация агентурно-оперативной комбинации, осуществленной при непосредственном участии агента «Соколенко».

Была создана группа боевиков в составе 19 человек под командованием «Соколенко», в которую входили: 10 агентов-боевиков 2-го погранотряда, группа агентов-боевиков НКВД и радист НКВД с рацией.

В начале февраля с. г. группа после соответствующей подготовки была переброшена за погранлинию с легендой:

«Именовать себя группой командиров УПА-«Восток», состоящей из 2-х командиров УПА-«Восток», одного поручика, коменданта боевки, радиста, боевки группы, состоящей из 3-х роев».

Агент «Соколенко» по легенде являлся сопровождающим группу «Восток», которая якобы передвигается в Карпаты.

Задание, полученное группой от погранвойск, в основном сводилось к следующему:

После перехода погранлинии агент «Соколенко», как сопровождающий группу командиров УПА «Восток» и как лицо, известное среди оуновского подполья и банд УПА (бывш. куренной УПА), через известных ему связных ОУН связывается с отдельными руководящими работниками штаба 2-го военного округа УПА «Буг», сотни УПА «Ягода» и Холмского окружного провода ОУН, выясняет у них обстановку (местонахождение штаба, банд и т. д.) и в зависимости от последней проводит те или иные мероприятия, вплоть до ликвидации отдельных лиц.

Предлогом для этих встреч была изложенная выше легенда, благодаря которой перед руководством штаба 2-го военного округа УПА «Буг» и другими лицами агент «Соколенко» имел возможность поставить ряд вопросов такого характера, как необходимость выяснения новых установок оуновского подполья, получения продуктов для группы бандитов УПА «Восток» и сопровождавшей их боевки.

Выполняя данное задание, агент «Соколенко» в первую очередь установил место пребывания сотни УПА под командованием «Ягода», но от встречи с ней уклонился, так как самого «Ягода» с сотней в то время не было. Тогда «Соколенко» организовал встречу с комендантом «СБ» окружного провода «Юрко», в беседе с которым выяснил ряд ценных данных об обстановке и условился на встречу на другой день, имея в виду вовремя приступить к ликвидации окружного провода ОУН.

Этот план осуществить не удалось, так как в группе «Соколенко» произошла измена. 2 человека из числа агентов-боевиков перешли к окружной СБ и это обстоятельство вынудило погранвойска приступить к проведению войсковой операции силами 2-го погранотряда.

Группа агентов-боевиков под командованием «Соколенко» принимала непосредственное участие в этой операции и добытые самим «Соколенко» данные об обстановке в значительной степени способствовали успеху ее проведения.

В результате этой операции, проводимой с 7 по 21.02.1945 года, с территории Польши:

• Выведено и арестовано — 140 чел.
• Захвачено — 182
• Задержано — 184
• Добровольно явилось — 5
• Убито — 60
• Всего — 571 чел.

Среди арестованных, задержанных, захваченных и добровольно явившихся было опознано и разоблачено следствием лиц руководящего состава ОУН-УПА — 107 человек, в числе которых находились: член окружного провода ОУН, он же инструктор политучебы округа «Битько», он же «Лоцман», руководительница райпровода ОУН по женской сетке «Одарка», центральная связная Холмского окружного провода ОУН «Вира», зам. командира окружной разведки УПА «Гай», комендант военно-полевой жандармерии УПА, инспектор по кавалерии штаба УПА 2-го округа — бывший подполковник петлюровской армии, окружной инспектор по подготовке кадров УПА и ряда других лиц (см. наше сообщение № 374/оп — от 4 марта 1945 года).

При проведении следствия по делам ликвидированных участников ОУН-УПА широко были использованы данные агента «Соколенко», которым были опознаны ряд обвиняемых, пытавшихся скрыть свою антисоветскую деятельность, что в значительной степени способствовало их разоблачению.

Следствие дало возможность добыть весьма ценные данные о еще действующем оуновском подполье, в результате чего нами намечено ряд агентурно-оперативных мероприятий, которые будут проведены в ближайшее время.

«Соколенко» в настоящее время, находясь в числе агентов-боевиков 2-го погранотряда, с успехом используется как агент-наводчик и боевик, участвуя в операциях по выводу из закордона отдельных членов оуновского подполья и банд УПА и [в]друг. агентурно-оперативных мероприятиях.

Оуновское подполье, мстя агенту «Соколенко» за его работу в нашу пользу, убило его родного и двоюродного брата.

При участии «Соколенко» нами трупы этих братьев найдены, перевезены на нашу сторону и были организованы их похороны.

Участники убийств братьев агента «Соколенко» последним были установлены в селе Хоробоув (Польша), задержаны и выведены к нам.

Еще до убийства братьев, по личной просьбе «Соколенко», в целях безопасности нами была вывезена семья «Соколенко» и поселена в городе Сокаль, где она проживет и в настоящее время, будучи соответствующим образом обеспечена.

И. о. зам. нач. Управления НКВД УССР по ББ капитан госбезопасности Винниченко
26 апреля 1945 г.
№ 736/оп
г. Львов[72]

Активизация спецгрупп

К тому же в результате этой операции по ликвидации Холмского окружного провода ОУН было приобретено 13 новых агентов, из них 4 — закордонных и 9 агентов-боевиков, а из числа арестованных были подготовлены 5 агентов-наводчиков, 6 групп агентов-боевиков общей численностью 49 человек.[73]

Как видим, недостатка в пополнении состава спецгрупп не было — украинские националисты массово соглашались участвовать в операциях НКВД против своего же подполья.

К началу 1945 г. эскалация борьбы с тщательно законспирированными бандами ОУН-УПА привела к активизации применения специальных групп. Так, в Волынской области на 20 февраля 1945 г. было создано 42 специальные боевые группы, или, как назвал их в своем отчете секретарь Волынского обкома КП(б)У И. И. Профатилов, «контрбанды», общей численностью 650 агентов-боевиков.[74]

Политбюро ЦК КП(б)У одобрило создание спецгрупп. В постановлении от 26 февраля 1945 г. говорилось:

«...для уничтожения отдельных мелких бандитских групп, так называемой СБ и оуновских главарей, по примеру Волынской области создавать группы специального назначения из бандитов, явившихся с повинной и изъявивших желание бороться с бандитизмом».[75]

15 мая 1945 г. на совещании секретарей обкомов, начальников областных УНКВД и УНКГБ западных областей УССР во Львове создание спецгрупп одобрил секретарь ЦК КП(б)У Н. Хрущев, указав, что считает «правильным создание спецгрупп из бывших бандитов».[76]

На практике указание ЦК КП(б)У по созданию специальных групп выполнялись следующим образом.

В Ровенской области из лиц, пришедших с повинной, было создано 49 спецгрупп общей численностью 831 человек.[77] Как писал в отчетном докладе секретарь обкома КП(б)У В. А. Бегма, спецгруппы, созданные при каждом РО НКВД, «оперативно используются главным образом по уничтожению местных боевок СБ, по организации засад на вероятных путях передвижения бандгрупп, а также в разведывательных целях».[78]

О работе спецгрупп по Станиславской области (наиболее пораженной оуновским бандитизмом) дает представление «Отчет о ходе борьбы с украинско-немецкими националистами», подготовленный секретарем обкома КП(б)У М. В. Слонь и начальником областного УНКВД Завгородним. В нем, в частности, говорится:

«Немалое значение в нашей борьбе с оуновским подпольем приобретает организация боевок, комплектующихся из бывших бандитов, прекрасно знающих поведение бандитов и сеть оуновского подполья; эти боевки действуют в порядке реализации агентурных данных. Таких боевок организовано в области 46, из них работает хорошо 6. Этими боевками убито 21 человек крупных работников ОУН, 263 человека взяли живьем...

Взяли 4 станковых пулемета, ручных пулеметов — 6, противотанковых ружей — 7, винтовок — 80, автоматы «ППШ».

О том, как работает боевка... Одна из боевок взяла члена Центрального провода ОУН, командующего западной частью Карпат УПА, причем, вместе с женой. Эта же боевка взяла станичного, изъяла архив с документами Калушского окружного штаба УПА, в числе документов обнаружены списки убитых бандитов с указанием должности, установленными данными, около 40 кг фотокарточек оуновских видных деятелей, боевка вскрыла 5 мешков документов, принадлежности для печатания, копирку, бумагу.

Вторая боевка, опять-таки в порядке реализации агентурных данных, взяла руководителя-референта Калушского округа. На допросе он заявил: «Мне непонятно до сих пор, как могли меня взять, когда было выставлено 16 человек разведчиков».

...На основании агентурных данных,.. подразделениями 19-й бригады с приданной боевой спецгруппой и оперативным составом УНКВД в селе Пенжук Галичского района была проведена операция по разгрому руководства Станиславского повита. В результате операции: убито — 3 работника личной боевки «СБ», арестовано — 14 активных работников Станиславского повита и районного провода НР2.

В селах Стриганцы и Рожнев Тисменецкого района разгромлена боевка «СБ» Станиславского районного провода «ОУН» и НР2, руководимая Кобзарем Романом под кличкой «Потап». [79]

Успешными были действия спецгрупп по ликвидации оуновского бандитизма в Тернопольской области. О работе одной из них дает представление развернутый рапорт непосредственного организатора и руководителя спецгруппы, начальника ОББ УНКВД по Тернопольской области майора А. М. Соколова. За успешное руководство спецгруппой и проявленные мужество и отвагу в борьбе с украинскими националистами он был представлен к званию Героя Советского Союза.

В своем рапорте Соколов настолько подробно дает ответы на интересующие нас вопросы, что по большому счету в рассказе о спецгруппах НКВД можно было бы ограничиться только этим документом. Еще рапорт интересен тем, что изнутри показывает сам процесс формирования спецгруппы, взаимоотношения между ее участниками, их морально-психологическое состояние; раскрывает приемы и методы, используемые группой для выполнения поставленных перед ней задач.

Кстати, специалист по «секретным московским архивам» В. Идьзо также не обошел вниманием спецгруппу майора Соколова. В своей книжке он пишет:

«В марте 1945 г. управление НКВД в Тернопольской области создало спецгруппу «Быстрого» под руководством... Соколова. Это подразделение в количестве 60 человек «плодотворно» функционировало более полугода... Сколько террористических актов и убийств он организовал — неизвестно, так как документы остаются засекречены по сей день».

В помощь профессору Идьзо мы и приведем этот самый «засекреченный документ».

Выдашь своих — ты с нами

Совершенно секретно

генерал-майору товарищу Горшкову

Организация спецгруппы ОББ УНКВД — РО происходила таким образом: в марте месяце 1945 года по Козовскому, Бережанскому и Подгайскому районам проходила большая чекистско-войсковая операция, которая была направлена на Козовский район, где в селах Конюхи, Бышки, Выбудов и Ценюв, по нашим данным, должен был проходить межкраевой съезд ОУН — операцией рассчитывалось захватить руководителей ОУН, прибывших на съезд.

Под моим оперативным руководством на первый этап операции были [направлены] два батальона НКВД — это 221-222 б-ны, которые охватывали села Конюхи и Выбудов, контролируя Ценюв и мелкие хутора.

На второй этап операции моими участками были села Глинная — Плавучая Великая и Плавучая Малая, и опять такие мелкие хутора, окружающие эти села.

Когда операция была в самом разгаре, приехал ко мне на участки полковник т. Сараев и дал поручение из задержанных бандитов организовать вооруженную группу, которая впоследствии будет работать под моим руководством под видом банды по районам Тарнопольской области — численность этой группы должна быть до 60—70 человек, командиром этой группы т. Сараев назначил б. нашего агента «Быстрого», который ранее был комендантом боевки «СБ» окружного провода «СБ», Глинского Николая — он работал у нас, был проверен, активно участвовал на операциях и был несколько раз ранен — его т. Сараев привез и оставил в Козовском РО НКВД с поручением подбирать из задержанных людей в группу.

В селе Конюхи я только успел подобрать пять человек: это Люлик Петр — кл. «Гонта», комендант жандармерии куреня «Романа» Мелиш Иосиф, кл. «Меч», боевик боевки «СБ», оба дымом выкурены были из краевки, Витковский Роман — кл. «Вася», боевик сотни «горлорезов», Юзорзь Георгий, кл. «Кох», доктор куреня «Романа», он добровольно явился, также с ним добровольно явился русский Воробьев Николай — кл. «Воевода», он был назначен бандитами в местную боевку, убежал от них и сам отдельно скрывался от бандитов и от нас. Вот эти-то люди и были основой спецгруппы — их сразу же освободили и они с войсками пошли задерживать свои связи, вскрывать известные им краевки.

Например, доктор «Кох» показал лазарет, где он лечил раненых бандитов — была изъята большая аптека, две повозки медикаментов и задержан его санитар Андрюсенко Михаил — кл. «Буревий», который тоже был зачислен в спецгруппу. Люлюк Петр — поймал господарчего села Конюхи, кл. «Крич», показал ряд краевок, из которых повынимали до 30 человек бандитов.

Мелишь — кл. «Меч» — показал склад, из которого изъяли два ст. пулемета «Максим», два немецких «МГ», — 7000 патронов, 6 винтовок, 9 запасных стволов к пулеметам «МГ», много ракет, гранат. В общем, каждый из них активно показывал то, что знает, и что являлось как бы залогом того, что он порывает свою связь с бандитами и переходит к нам.

В процессе этой же операции в селе Глинная был задержан бандит «Муха», Дыдик Дмитрий, он в числе группы в 4 человека прорывался через наше оцепление, двое из них были убиты, один тяжело ранен, «Муха» расстрелял все патроны по нашим бойцам, двоих бойцов ранил. «Муха» хотел подорваться на гранате, но граната не взорвалась, и его захватили живым. Когда его привезли ко мне, то он лег на землю и сказал «бейте, убивайте меня, я все равно вам ничего не скажу». Он был болен чесоткой, и ранен в какой-то перестрелке с нашими войсками и рана еще не зажила.

Я ему сказал, что никто бить его не будет, а что он знает, так мы больше его сами знаем. Я дал ему возможность поговорить с Люлюком Петром и другими, которые уже работали в открытую с бойцами, разыскивая в селах схроны, магазины, бандитов — Люлюку я сказал, чтобы он завербовал «Муху» в группу.

Вечером «Муха» попросился сходить домой повидать родственников и кое-что узнать. Село было окружено плотным кольцом, уйти ему было некуда, поэтому я его и отпустил — он под утро вернулся и мне рассказал, что вся боевка села Глинная — 34 человека сидит в селе, попрятавшись в схроны, и он знает, где кто скрывается и может их вытащить. Я ему дал автомат и взвод солдат и «Муха» повел солдат ловить бандитов, к вечеру «Муха» со взводом задержал 33 бандита, у которых изъяли 39 единиц оружия, из которых два ручных пулемета, остальные винтовки, автоматы-пистолеты — из всей боевки села Глинной был не задержан один человек, который под день операции куда-то ушел. Вот из этих-то задержаных началась организация спецгруппы. «Муха» мне рекомендовал, кого брать в группу и он мне советовал в группе иметь «мельниковцев», которые никогда не сговорятся с «бандеровцами», и все, что будут делать в группе «бандеровцы», мне станет известным от «мельниковцев» и наоборот, что будут делать «мельниковцы», про них донесут «бандеровцы», используя этот совет, я в группу взял двух «мельниковцев»: Марка — кл. «Око», быв. повитовый пропагандист «мельниковцев», и Радь Семена, кл. «Степовый», боец боевки «мельниковцев».

И действительно, эти двое «мельниковцев» сыграли большую роль, [чтобы] удержать группу от распада, они оба агитировали людей не разбегаться и честно служить советской власти, а мне сообщали все, что говорят между собой б. бандиты.

Когда была закончена операция, то из задержанных было подобрано 19 человек вместе с их командиром Глинским Николаем — которому дали звание сотника, группа была разделена на три роя — т. е. отделения — одним роем командовал «Муха», вторым роем Микитюк Стефан — кл. «Железняк» и 3-м роем Люлюк Петр — «Гонта», оружие у всех было свое, мы только получили немного боеприпасов.

Первое время я не решался идти с группой на боевые операции, [так как] от агентуры поступали сведения, что почти все собираются бежать — я использовал группу таким образом: каждому члену группы я предложил написать письма знакомым им бандитам, чтобы те добровольно являлись к нам. Целую неделю они писали письма к своим знакомым, которые передавались через родных, и добровольно явилось 74 человека, большинство из них с оружием. Среди этих 74 человек явился станичный 1-й станицы села Конюхи — Городецкий Петр, кл. «Дуб», он принес СВ, пистолет, 6 гранат и указал 9 криевок с хлебом, боеприпасами и оружием, криевки были нами же разрушены, мы взяли 14 тонн хлеба, 1000 патронов, два пулемета и 7 винтовок, 17 комплектов немецкого обмундирования, которое отдано было группе. Также Городецкий показал криевку в стене на Выбудовском хуторе, где скрывались 6 человек из повитовой боевки «СБ», старший этой группы был бандит «Грай». Чтобы проверить группу в бою, я решил [с] группой провести операцию по ликвидации группы «Арапа». Мы на заре неожиданно окружили хату, где был схрон, четверо бандитов были в хате, двое в схроне, которые были в хате стали отстреливаться из пулемета и автоматов.

Мы их всех перебили, схрон забросали гранатами, где тоже убили двоих — хату сожгли, из спецгруппы был тяжело ранен боец Кульчицкий Ростислав, кличка «Волк» — который после остался калекой, у него одна нога стала короче и кривая — т. Сараев его после того, как он выздоровел, направил на работу паспортистом в Тарнополь, где он и работает до сего времени.

После этой операции весть о том, что бывшие бандиты активно бьют бывших своих товарищей, разлетелась по всему Козовскому району — «СБ» начало преследовать семьи бойцов спецгруппы, было необходимо вывести спецгруппу из Козовского района, так как боевики, боясь за свои семьи, приуныли и сведений от агентуры о намерении бежать поступали все более и более.

Об этом я поставил в известность т. Сараева, который мне приказал группу вывести в Подгаецкий район и работать как войсковыми разведчиками при 187 ОСБ УНКВД, который в этом районе проводил операции.

В Подгайский район группа пошла в числе 23-х человек. 12 человек из добровольно явившихся в группу были завербованы (список их имеется в Козловском РО НКВД) и с нашими заданиями отпущены в села (в числе этих отпущенных был агент «Годив», которого я себе взял на личную связь).

В Подгайском районе я связался [с] комбатом 187 капитаном Макаровым, который мне дал взвод автоматчиков, с которым мы и пошли в село Сюлко достать сведений для операций батальоном.

В село Сюлко мы как банда пришли ночью — и зашли прямо к предсельсовета, у которого спросили обстановку в селе, он нам сказал, что в селе спокойно, войск нет, приехал надрайонный проводник «Руслан» со своим почетом, где он находится в селе, он не знает, и пришла группа «СБ», комендант повитого провода «СБ» — «Звирь», тоже находится в селе и сейчас один из группы «Звиря» проводит беседу с десятниками села в с/совете. Мы оставили предсельсовета, отправились в здание с/совета, где действительно один бандит вместе со станичным этого села, кличка станичного «Крот», проводили беседу с 5-ю десятниками — Микитюк и Городецкий вошли в с/совет, к «Кроту» и пропагандисту «СБ» «Береза» сказали, что они из полевой жандармерии куреня «Резуна» [и] разыскивают своих дезертиров, и их арестовали для выяснения личности. «Береза» начал на нас кричать, что мы срываем ему работу, повел нас к «Зверю», который, как он говорил, сидит в схроне вместе с «Русланом», мы подошли к схрону, и он вызвал «Звиря». Сам «Звирь» и «Руслан» сразу один за другим вышли из схрона, Микитюк им пояснил, что он из полевой жандармерии и желает знать, нет ли среди его почета дезертиров из их куреня. Тут же недалеко от этого схрона был второй схрон, где сидел почет «Руслана» — 6 человек.

Когда «Руслан» сказал, чтобы его почет по одному выходили из схрона, то я приказал связать станичного «Крота», «Березу», «Руслана» и «Звиря», а также вязать выходящих по одному бандитов. Уже рассветало, когда этих четырех схватили, то «Руслан», «Береза» и «Крот» вырвались, бросились бежать, их моментально убили, «Звиря» связали. Бандиты, которые в схроне выстрелов не слышали, все они 6 человек из схрона по одному вылезли и были перевязаны. Тогда мы взяли 4 автомата, 3 пистолета, 1 руч. пулемет, 2 СВГ и 4 винтовки. Один из задержанных шести бандитов, клички я его не помню, нам показал схрон, где сидел почет «Звиря», 5 человек, которые из схрона выйти отказались, мы их подушили дымом, и также он показал схрон в лесу, из которого вытащили всю обстановку рентгеновского кабинета, которую вывезли на шести повозках — «Звирь» ничего говорить не хотел, но эти шесть бандитов дали ценные сведения. По их данным, 10 дней работали 2 батальона, в результате операции было убито 59 человек бандитов и человек 70, а может, и больше, взято живыми. Сколько было изъято оружия, я сейчас не помню, помню, что пулеметов помимо того, что мы взяли 6 штук, один станковый «Максим»...

Я описал довольно крупные операции, которые проводились по данным спецгруппы, но, помимо этого, группа поснимала много связных, станичных в Подгайском, Монастырском районе.

Через некоторое время был получен приказ т. Сараева группу привезти в Чертков и передать ее ст. оперуполномоч. т. Овчаренко, а самому работать с войсками. Когда боевки узнали, что они идут в Чертков, то среди них пошли разговоры, что их в Черткове разоружат и отправят в лагерь.

По дороге от Подгаец до Черткова 6 человек из группы бежали, 4 с оружием (впоследствии из них троих мы убили, двоих поймали, один еще скрывается).

В Черткове группу доукомплектовали, в нее придали еще семь человек, в числе которых были б. комендант жандармерии куреня «Быстрого» Поташник Григорий, кл. «Киндрат», заместитель сотника «Чара», «Сум», и вот с этой группой Овчаренко пошел в Мельниковский район.

В это время по переписке, в разное время захватываемой у бандитов, нам стало известно, что работа спецгрупп под видом банд бандитам известна. Эта расконспирация получилась потому, что почти все райотделы, преимущественно Ровенской области, организовали спецгруппы, которыми пытались действовать под видом банд. От убегающих обратно в банды боевиков спецгрупп бандиты УПА быстро узнали эту методику, ввели пароли по станичным, который передает пароль [в] села всем организованным людям в селе, и как только спецгруппа входит в село, не имея такого пароля, так ее сразу же обстреливают, и наша группа, работающая в Мельниковском районе, имела несколько перестрелок с бандитами в то время, когда она входила в села под видом банды. Тов. Сараев дал мне указание снова принять группу и перестроить ее работу в соответствии с переменой тактики бандитов — он посоветовал взять тактику «СБ», т. е. перестроить работу группы под видом «СБ».

Когда я снова стал принимать группу, то увидал, что группа сильно разложилась, боевики стали воровать, ворованное продавать и пропивать, и спецгруппа стала иметь вид уголовной банды. Но все же это разложение имело и положительные стороны — на кражах и пьянках люди спаялись, и желания бежать уже не было.

Новая методика работы

Я посоветовался с командирами спецгруппы, что не лучше ли будет нам изменить работу — не ходить по селам под видом банд, ища бандитов, а изымать из сел людей, стоящих на учете РО НКВД, как имеющих связь с бандитами, и их допрашивать под видом «СБ», обвиняя в сексотстве — командиры это одобрили и сказали, что так работа пойдет и такая методика хороша еще тем, что бандиты никак не смогут уловить наших действий, им, чтобы отрафировать нашу работу по этому направлению, надо будет вовсе отказаться от «СБ».

Решили этот метод работы попробовать. Через начальника Мельниковского РО НКВД мы вызвали предсельсовета села Ольховцы, по дороге из райцентра мы его захватили, завязали глаза (а «СБ» только так и делает), увезли его в Мельницу и там допросили как сексота на чердаке, он нам рассказал, что в селе существует вооруженная группа юнаков, перечислил ее весь состав, вооружение, кроме этого он указал людей членов ОУН, которые за него могут поручиться, что он никаких связей с НКВД не имел и не имеет. Рассказал, что знает схрон, где скрывается подрайонный проводник «СБ» «Явир». С этим же председателем мы отправились в село Ольховец, забрали «Явира», которому сказали, что мы из областного провода «СБ» и арестовываем его за бездеятельность. Предсельсовета мы отпустили, а «Явира» увели собой с завязанными глазами и допрашивали на чердаке. Он всячески перед нами оправдывался, доказывал, что он много работал, рассказывал, в каких убийствах он участвовал, в каких схронах сидят люди, которые за него поручатся. Все, что он нам рассказал, было записано, а потом мы сделали видимость «облавы» и «Явира» вместе с боевиком «Сокол», у которого были все записи допроса «Явира», захватили бойцы 228 батальона, который в этих местах проводил операцию.

«Явир» страшно был зол на «СБ», он все, что говорил на допросе «СБ», все подтвердил на допросе в войсках, по его данным немедленно провели операцию в селе Ольховец, в результате которой полностью была задержана боевка юнаков вместе с их командиром, у них было изъято 1-й РП и 19 винтовок, 2 автомата, помимо этого, было убито 9 человек бандитов куща «Матроса», которые в момент операции пришли в село Ольховец за продуктами.

В момент операции спецгруппой я хотел взять в с. Иване-Пусте подрайонную проводницу, но там столкнулись с бандитами куреня «Быстрого», с которыми вступили в перестрелку, из них мы убили 6 человек, в том числе отца жены «Явира», Батько «Махно». Жена «Явира» разведчица СБ «Тамара» была нами захвачена, но она покончила жизнь самоубийством — бросилась в колодец.

Из этой операции я видел, что новая методика в работе спецгруппы, а именно действовать под видом «СБ», дает положительные результаты, я начал перестраивать группу, зачинщика в грабежах Плотского арестовали, в группе провели работу, что он арестован именно за грабежи — группу разделил на три отделения — одно отделение как бы группа захвата, два отделения прикрывают работу отделения захвата. Избрал двух следователей, которые вместе с моим связным и кучером являлись в боевой обстановке моим резервом — ст. группы Глинского Николая по согласованности с т. Сараевым я сменил, он не мог как полагается держать дисциплину в группе, сам выпивал, что способствовало разложению в группе. Вместо него был назначен Поташник Григорий — кл. «Киндрат».

Отделением захвата командовал «Муха», Дыдик Дмитрий, но он вскоре после перестройки группы на войсковой разведке был смертельно ранен в ногу и живот, от этих ран он умер в Козовской больнице.

На его место я назначил Городецкого Петра, кличка «Дуб». Вскоре после этой перестройки группа провела интересную работу в Бережанском районе, а именно:

Было поручение т. Сараева мне с группой выехать в Бережанский район и там искать руководящие центры ОУН, так как, по агентурным данным и официальным материалам, руководство как бандами УПА и подпольем ОУН исходило из Бережанского района.

В это время Бережанским РО была задержана связная «Наталка», которая на допросе показала, что она связная областного проводника ОУН «Нестера», она пыталась убежать из КПЗ — пристрелила из пистолета милиционера, ее охраняющего, и, как видно из информации, фигура была интересная.

Я вместе с подполковником т. Матвеевым — выехали в Бережаны ее посмотреть. Когда мы приехали в Бережаны, то ее допрашивал сотрудник ОББ НКВД УССР подполковник Каганович. Она так ставила свои показания, что по ним никаких оперативных мероприятий провести было нельзя. Ясно было, что она все равно врала, скрывая что-то крупное.

Я свое мнение сказал т. Матвееву, который со мною согласился, и мы решили ее взять в Чертков. На допросе в Черткове она тоже существенного ничего не показала, т. Сараев мне приказал ее забрать в спецгруппу и взять с собой в Бережаны, найти возможности заставить ее признаться и реализовать данные, которые она нам дает при допросе. Я решил с ней сделать так, по прибытии в Бережаны сделать видимость ее вербовки, дать ей задание убить «Нестера», я был уверен, что она будет бежать, и в то время, когда она будет бежать от нас, задержать ее под видом «СБ» и допрашивать как сексотку — другого с ней сделать было нельзя.

По дороге в Бережаны мы ее везли так, что она не видала всей группы, обращение с ней было хорошее, в Бережанах я оформил ее вербовку, дал задание убить «Нестера», дал ей пистолет с отломанным бойком и отправил выполнять задание.

Она указывала, что встречалась с боевиками «Нестера» в селе Бышках в одной хате, откуда боевики вели ее к «Нестеру» в лес, по договоренности с ком. 229 ОСБ село было окружено ротой.

Городецкий со своим отделением ждал ее в селе, Поташник подвез ее к Бышкам и пустил в село. Как я предполагал, так оно и получилось — «Наталка» побыла в хате несколько минут, вышла через заднюю дверь, спряталась в кукурузе, что все видел Городецкий, который, дав ей посидеть в кукурузе некоторое время, как бы случайно ее задержал, обнаружил у нее пистолет и сразу же объявил ее сексоткой.

В шаге от поимки Шухевича

Та ему сказала, что она курьер центрального проводника ОУН — и ей необходимо как можно скорее с ним увидеться, так как она была арестована НКВД, просрочила два срока явки, и у нее остался один срок, и если она его просрочит, то ей будет очень трудно связаться [со] своим проводником.

Городецкий ей говорил, что она все врет, он ей завязал глаза, привез ее в Бережаны, где в сарае ее уже допросили как «СБ», [и] она рассказала, что она знает схрон в селе Августовка, в котором сидят охранники центрального проводника «Белого», с ними она встречается и потом они ее ведут к «Белому», как раз через день подходил последний срок ее явки в этот схрон. Люлюк, который допрашивал ее, [и ее] показания записал, сказал, что поведет к проводнику, а привел ее ко мне. Она и мне подтвердила, что рассказывала Люлюку. Мы сразу же с ротой бойцов выехали на операцию в село Августовку, где в доме Когута Петра — эта квартира содержателя схрона центрального проводника — «Наталка» нам указала хорошо замаскированный схрон, в котором сидели два боевика «Белого», «Рыбак» и «Чад».

Мы разрыли схрон «Чада», [и его] удалось вытащить живым, «Рыбак» застрелился. В схроне мы обнаружили библиотеку, пишущую машинку, 7 м. единиц оружия и много разных вещей, принадлежащих «Белому» и его охране.

«Чад» нам рассказал, что около Бережан недалеко от села Рай в схроне в двойной крыше должен быть «Белый», [и] мы немедленно выехали на машине комбата, но в этом схроне «Белого» не было, там был его адъютант «Артем» и окружная проводница Легета — «Артем» застрелил Легету, поджег хату, хотел бежать, но я его подстрелил в ногу из винтовки, и он был взят живым.

Легета сгорела, в хате погорело много документов и большая сумма денег. «Артем» ничего существенного на допросе не дал. По данным «Чада», которого я оставил в спецгруппе, мы вскрыли еще три схрона Центрального провода ОУН — людей в них не задержали, но нашли станковый пулемет «Максим», много литературы, переписки.

Причем два схрона [находились] на территории Станиславской и Львовской области.

Будучи у нас в спецгруппе, «Чад» мне рассказал, что в лесу недалеко от села Лесники, Бережанский район, он знает табор, где в определенное время (по средам) собираются большие командиры УПА.

Приурочив условное время, мы провели операцию ротой 229 ОСБ и спецгруппой, в результате которой были убиты командующий южной группой УПА «Гордиенко» и командующий северной группой УПА «Довбня», задержан старший их охраны «Чабан», бывший комендант жандармерии куреня «Быстрого».

«Чабан» также был оставлен в спецгруппе, он дал ценные данные, по которым целый месяц проводились операции НКВД и спецгруппой.

После операции по данным «Чабана» я еще раз перестраивал группу, из группы исключил двух боевиков, проявляющих трусость.

Тов. Сараев дал в группу б. окружного референта ОУН по финансам «Мирослава», который в группе играет роль проводника «СБ», он первый допрашивает задержанного «сексота», своим видом и чистым галицийским выговором он у задержанного рассеивает всякие подозрения, что его допрашивает не кто другой, а именно «СБ», следователем назначен «Чад», «Чабан» же охраняет задержанных и помогает «Чаду» в допросах.

Кроме роли проводника «СБ», «Мирослав» проводит читки наших газет с боевиками — настроение в группе в настоящее время хорошее, настроений побега или ухода обратно в банды нет...

Группа, действующая по районам Тернопольской области как контрольный отдел СБ, в своих действиях неуловима бандитами. Командиры отделений спецгруппы имеют свою агентуру, т. н. информаторов «СБ», такая агентура нами вербуется под видом СБ, как бы для наблюдения за поведением «виддилов» и кущей, а также за почетами проводников, мы для информаторов делаем видимость, что наблюдаем за проводниками, чтобы они не связались с ненадежными людьми.

Таким образом, от такой агентуры мы узнаем, где, какие «виддилы» проходили, в каких селах останавливались, а также узнаем, где и куда проходили почеты проводников и где квартируют...[80]

3.1.1946 г. Чертков Майор /Соколов/

Любопытно, что упоминаемая в рапорте «Наталка» (она же Стефания Галушка) была личной связной Р. Шухевича, а «центральный проводник «Белый» —— это Роман Шухевич и есть. Здесь майор Соколов, по-видимому, сам того не подозревая, был со своей спецгруппой буквально в шаге от поимки самого «главнокомандующего» УПА. Вот как об этом эпизоде вспоминал преемник Шухевича В. Кук — «Лемиш»:

«В то время в Бережанщине Командир Т. Чупрынка имел «хату» з криевкой в селе Августовка. Об этом мне рассказал его связной Григорий Каня. До августа 1944 г. он был связным от Главного командира к проводнику Роману Кравчуку. В середине августа 1944 г. Командир Шухевич отправляет командира боевки своей охраны Ивана Когута («Бродича»), «Чада» и Григория Каню построить криевку в с. Августовка. Криевку построили в хозяйстве родного брата «Бродича», Петра Когута.

«К этой криевке, — рассказывал Григорий Каня, — мы с «Борисом» вернулись с Рогатинщины в начале мая 1945 г. В августе... мы с «Борисом» покинули криевку и пошли в поле. В это время в криевку возвратились «Чад»и «Рыбак». Утром связная «Наталка», которую арестовала большевистская полиция, «предала» и привела к криевке спецгруппу НКВД. «Рыбак» застрелился, а «Чад» сдался, стал предателем и повел спецгруппу в село Рай возле Бережан, где была другая криевка Шухевича, но Командира там не было».

Захваченный в этой «криевке» Артем (Василий Чижевский) также был благополучно завербован. Вскоре после этого, в апреле 1945 г., он стал шефом связи между Шухевичем и Бандерой. Курсируя между Галицией и Мюнхеном, «Артем» продолжал работать на советскую сторону до лета 1947 г., когда он был вычислен и ликвидирован в Германии СБ ОУН.[81]

А. М. Соколова можно с уверенностью считать главным разработчиком особой тактики действия спецгрупп, которую впоследствии стали массово использовать спецгруппы других УНКВД-УМГБ западных областей УССР. Речь идет о так называемом «литерном мероприятии «ЛСБ» — имитации деятельности боевки СБ ОУН, методом работы которой был легендированный допрос. Суть метода состояла в следующем. «Боевка СБ ОУН» (бывшие эсбисты, перевербованные советскими правоохранительными органами) нападали на конвой, сопровождавший находящегося в разработке арестованного. Пока конвоиры «истекали» заранее припрятанной под форму куриной кровью, «отбитого» арестанта сопровождали к схрону «референтуры СБ», где ему устраивали допрос, обвиняя в сотрудничестве с «советами» (как это показано у Соколова). Ничего не подозревающий объект разработки, радуясь, что оказался у своих, не скупился на признания о своих связях с бандформированиями, доказывая собственную лояльность или заслуги перед ОУН. После этого задействовался обратный механизм: боевка лжеСБ «погибала» в столкновении с оперативниками, а в руках чекистов оказывались собственноручные показания объекта оперативной разработки.

Метод легендированного допроса активно применялся при розыске главарей националистического подполья. При проведении оперативно-розыскных мероприятий в рамках операции «Берлога» с помощью именно таких «лжебоевок СБ» в июле 1948 года проверяли сына «главнокомандующего» УПА Юрия Шухевича, а затем и жену Шухевича — Наталью Березинскую, через которую надеялись выйти на самого «Тараса Чупрынку».

При розыске руководителя Галицкого краевого провода ОУН Р. Кравчука-«Петра» легендированному допросу был подвергнут его отец — М. Кравчук. Агентурно-боевая группа «отбила» его и переправила в «бункер проводника», которого играл боевик СБ «Влас». Кравчук-старший, радуясь «освобождению», сообщил о своих семейных связях с «Петром», личном знакомстве с организационным референтом ЦП В. Куком — «Лемишем» и о некоторых связистках сына.[82]

Карательная практика СБ

Почему деятельность спецгрупп под видом боевок и референтур СБ имела такой успех? Дело в том, что еще 10 сентября 1943 г. референт СБ ВО «Заграва» М. Козак — «Смок» издал приказ об исключительной прерогативе СБ выносить смертные приговоры «врагам украинского народа» без согласования с командным составом УПА. Как свидетельствовал политреферент провода Волыни М. Мельник, в группе УПА-«Юг» референт СБ М. Козак — «Смок» инспирировал такую вакханалию террора, что ее жертвами стали начальник штаба и политреферент группы, начальники школ саперов и медсестер, до 60 командиров, всего около тысячи человек.

14 января 1944 г. Д. Клячкивский — «Клим Савур» издал приказ, которым санкционировал «самые широкие возможности» в работе аппарата СБ. Командиры УПА должны были обязательно выполнять указания референтов службы безопасности, а все рядовые участники — сотрудничать с ней.[83]

К 1945 г. СБ трансформировалась в самодостаточную структуру, которая претендовала на место уже над самой ОУН. В приказе от 30 апреля 1945 г. главного референта СБ Миколы Арсенича — «Михайла», сторонника жестких методов действий СБ и неоднократного инициатора массовых «чисток» в рядах «повстанцев», в частности, указывалось:

«...Районные референты СБ отчитываются своим местным проводникам только устно и то о делах, которые их касаются (организационные вопросы и оперативную работу)... Местные проводники не имеют права контролировать почту СБ или же отчеты, которые идут наверх».[84]

В следственной и карательной практике СБ широко применяла пытки дыбой, огнем, отрубание конечностей, сожжение заживо, медленное удушение «чуркой» (удавкой). По словам члена Центрального провода В. Кука — «Лемиша», если бы его подвергали допросу методами СБ, он признал бы себя хоть «абісинським негусом» (абиссинским негром).

Как отмечалось в спецдонесении НКГБ УССР (март 1945 г.), вследствие усиления разложения в подразделениях УПА и дезертирства значительно активизировалась террористическая деятельность СБ против носителей капитулянтских настроений. Это обстоятельство вызывает шатание и раздор в их рядах, распространение мыслей относительно нецелесообразности и бесперспективности дальнейшей борьбы.[85] В рядах УПА, отмечалось в отчете Ровенского обкома КП(б)У от 26 февраля 1945 г., сложилась ситуация, когда в каждом повстанце усматривают сексота, происходит поголовная «чистка».[86]

Член Центрального провода ОУН М. Степаняк — «Лекс» по этому поводу говорил: «СБ были предоставлены широкие права. Она имела право на собственное усмотрение проводить аресты участников организации до члена Центрального провода включительно. СБ имела право без суда расстрелять любого члена организации, не говоря уже о других людях, что она и делала».

С 1 января по 1 октября 1945 г. только в Волынской обл. было уничтожено «за предательство» 889 членов ОУН из 938, попавших под следствие.[87] Такие действия эсбистов деморализовали подполье, а атмосфера шпиономании и внутреннего террора соответственно удачно использовалась спецгруппами, действовавшими под видом «СБ». Любой участник оуновского подполья с радостью и без всяких пыток выкладывал «лжеСБ» всю имеющуюся у него информацию — зная, как может действовать на допросах реальная СБ, никто из них не хотел ощутить себя «абиссинским негром».

Начальник ГУББ НКВД СССР генерал-лейтенант А. A. Леонтьев в инструктивном письме, разосланном 9 января 1946 г. всем начальникам оперативных секторов НКВД-НКГБ Литовской ССР, настоятельно рекомендовал перенимать опыт украинских коллег по организации агентурно-оперативных комбинаций в борьбе с антисоветским подпольем с участием спецгрупп.[88] 26 марта 1946 г. он направляет в Литву со специальным заданием майора А. М. Соколова, «как лицо, имеющее практический опыт, касающийся организации и работы спецгрупп».[89] Там Соколов вновь проявит себя как талантливый организатор и руководитель. Вообще же, забегая вперед, скажем, что в Литве спецгруппы также сыграют значительную роль в ликвидации националистического подполья. Характерно, что советские органы госбезопасности никогда и не скрывали использование спецгрупп из сдавшихся или явившихся с повинной участников подполья в деле ликвидации националистических бандформирований. В вышедшей в 1961 г. книге «Литовские, латышские, эстонские буржуазные националисты» детально описано, как чекистами была организована спецгруппа из пяти боевиков во главе с захваченным в Польше и завербованным главарем округа «Дайнава» Савейкисом. Благодаря ее действиям довольно быстро удалось очистить от бандформирований 10 административных районов, с чем не могли управиться полсотни оперативников и полк Внутренних войск![90]

В феврале — сентябре 1951 г. генерал-майором Л. Эйтингоном была организована агентурная комбинация по поиску руководителя подполья Юозаса Лукши «Даумантаса», которая проводилась при участии двух специальных групп. Подходы к Лукше удалось нащупать благодаря захвату его ближайшего помощника Кукаускаса в мае 1951 г. 4 сентября, использовав агента-боевика Хайнаускаса, выступавшего под легендой «связного» Кукаускаса, Лукшу удалось заманить в засаду. При попытке взорвать гранату он был застрелен. В отчете руководству МГБ СССР министр госбезопасности Литвы генерал-лейтенант П. Кондаков 19 января 1953 г. писал:

«Особенно положительные результаты в ликвидации бандитизма были достигнуты после применения таких форм агентурной работы, как создание агентурно-боевых групп, направленных против банд, оперативное использование тайно задержанных руководителей бандитов и их вербовка нашей спецагентурой в качестве легендированных представителей банд, штабов и центров сопротивления. В нашем ведении успешно действуют несколько лжепартизанских соединений.

Благодаря формированию легендированных бандгрупп нам удалось взять под агентурный контроль самые серьезные организационные бандитские единицы, уничтожить организационную структуру оставшихся формирований, парализовать их активную террористическую деятельность».

В другом рапорте от 18 апреля 1953 г. Кондаков указывал, что МГБ Литвы провело 240 комбинаций. Лишь за неполные четыре месяца 1953 г. было захвачено 72 руководителя подполья, из которых 18 завербованы, 23 использовались для других оперативных целей, а остальные арестованы.[91]

Нельзя также не упомянуть о дальнейшей судьбе связной Центрального провода ОУН Стефании Галушке — «Наталке», благодаря «признаниям» которой были уничтожены схроны Р. Шухевича и захвачена его переписка. После этих событий она окончательно соглашается работать на советскую сторону, и чекисты, пользуясь тем, что о ее задержании и вербовке в ОУН ничего не известно, направляют ее обратно в подполье. Там «Наталка» продолжает выполнять функции связной Центрального провода, исправно снабжая «советы» необходимой информацией.

По иронии судьбы «Наталка», выдавшая всю информацию «лжеСБ» майора А. М. Соколова, стала причиной гибели в 1947 г. грозного шефа настоящей СБ ОУН Николая Арсенича. Благодаря полученной от нее информации был обнаружен схрон, в котором он прятался.

В сообщении о ликвидации Арсенича говорилось:

«В январе с. г. путем комбинированных действий оперативной группы и спецгрупп было установлено, что в лесу восточнее села Жуков Бережанского района Тернопольской области находится схрон, в котором скрывается с небольшим прикрытием референт СБ Центрального провода ОУН по кличке «Михайло». С получением этих данных МВД УССР был разработан план проведения операции по захвату или уничтожению «Михайло».

Ликвидация схрона

21 января 1947 года в районе сел Жуков и Гиновице началась чекистко-войсковая операция, в результате которой в двух километрах восточнее села Жуков 23 января с. г. курсантом полковой школы 290 СП ВВ МВД Тихомировым был замечен на склоне обрыва оврага легкий пар и слегка оттаявшая земля. По этим признакам была обнаружена вентиляционная отдушина схрона. Тихомиров направил железный щуп в отверстие отдушины, в результате чего внутрь схрона упала подушка, которой было заткнуто отверстие отдушины. По звону разбитой посуды, на которую упала подушка, было точно установлено местонахождение схрона.

Схрон был немедленно блокирован войсками, причем в одном метре от лесной дороги было обнаружено хорошо замаскированное входное отверстие схрона, которое было открыто солдатами.

Блокированный в схроне Арсенич, не желая получить законную пулю по приговору суда, предпочел застрелиться сам, предварительно убив свою жену А. Гунько — «Веру» и С. Галушку — «Наталку». Из схрона были извлечены наглядные доказательства «плодотворной» деятельности руководимой Арсеничем «Службы бэзпэки» ОУН: 14 партийных билетов ВКП (б), 17 комсомольских билетов, 52 военных билета, 21 красноармейская книжка, 53 советских паспорта, 12 удостоверений уч. уполн. милиции, 14 удостоверений личности работников МВД-МГБ, 200 удостоверений советских учреждений, а также копии протоколов допроса СБ и списки убитых бандитами СБ советских граждан, примерно на 1000 человек, личные рукописи «Михайло» — инструкции и наставления о работе СБ и др. документы.[92]

А теперь самое время вернуться к злополучному сообщению наркома внутренних дел УССР В. Рясного. Напомню, что в этом документе от 26 июля 1945 г., адресованному Л. П. Берия, Рясной подводил первые итоги оперативно-боевого применения спецгрупп в ликвидации оуновского подполья. Вот полный текст этого сообщения:

Совершенно секретно

Наркому внутренних дел СССР Л. Берии

26.07.1945 г. № 8/156451

Сообщение об организации и результатах работы специальных групп для борьбы с оуновским бандитизмом в западных областях Украины.

В связи с организованным постепенным разгромом банд УПА и ликвидацией политической сетки ОУН в сочетании с партийно-политической работой в западных областях Украины с началом весны 1944 г. заметно усилилась явка с повинной в органы НКВД бандитов УПА, оуновских подпольщиков и уклоняющихся от службы в Красной Армии.

Принимая во внимание, что часть явившихся с повинной имеет широкие связи с руководителями оуновского подполья и УПА, а также хорошо знакома с конспиративными порядками антисоветского подполья, часть этих людей мы стали использовать сначала как отдельных агентов-боевиков, а позднее — в боевых группах особого назначения, названных нами специальными группами.

Агенты-боевики получали задание проникать в оуновское подполье или в банды УПА для захвата или физического уничтожения руководителей ОУН-УПА.

В тех случаях, когда агент-боевик, который влился в банду или в подполье ОУН, не имел возможности физического уничтожения или захвата руководителя-главаря, его заданием была компрометация главаря банды или местного подполья для усиления и активизации внутреннего разложения банды или местной организации ОУН.

Созданные при оперативных группах НКВД УССР, при УНКВД, при РО НКВД специальные группы имели такие задачи:

1. Захват или физическое уничтожение руководящих центров или главарей ОУН-УПА.
2. Уничтожение мелких банд УПА и местных боевок ОУН и СБ.
3. Подведение банд УПА под оперативный удар органов и войск НКВД.
4. Уничтожение системы живой связи ОУН-УПА путем разгрома пунктов связи, уничтожения или захвата связников и шефов связи.
5. Сбор необходимых разведывательных сведений перед проведением больших чекистско-войсковых операций.
6. Выявление и уничтожение складов-краивок ОУН-УПА.

Спецгруппы обычно состояли из тех бандитов ОУН-УПА, которые явились с повинной. Командовал спецгруппой один из бывших главарей банд УПА, оперативное руководство спецгруппой осуществлял влитый в ее состав оперативный работник НКВД.

В связи с тем, что комплектование спецгрупп проводилась по принципу подбора агентов-боевиков, которые были проверены при выполнении заданий по ликвидации оуновского бандитизма, — со стороны участников спецгрупп за все время их существования не было ни одного случая измены.

В Ровенской и Волынской областях в состав специальных групп вливались также бывшие партизаны-ковпаковцы, хорошо знающие местные условия, имеющие большой опыт борьбы с оуновским бандитизмом.

По своему внешнему виду и вооружению, знанию местных бытовых особенностей, языку и конспиративному способу действий личный состав специальных групп ничем не отличался от бандитов УПА, что вводило в заблуждение аппарат живой связи и главарей УПА и оуновского подполья, давало возможность участникам спецгрупп вступать с ними в непосредственные контакты.

Во многих случаях действия спецгрупп мы тесно согласовывали с действиями внутренних агентов, проникших в банды УПА или оуновское подполье.

В случаях угрозы расшифровки или невозможности осуществления захвата определенных планом главарей ОУН-УПА участники спецгрупп уничтожают последних, к тому же во многих случаях создают такое впечатление в оуновской среде и среди населения, что уничтожение руководителей ОУН-УПА осуществлено бандитами СБ.

В состав каждой спецгруппы входит от 3 до 50 и больше лиц, которые в зависимости от легенды и задания представляют собой особую «свиту» вымышленного бандитского руководителя или один из отделов УПА.

Спецгруппы играли и продолжают играть значительную роль в деле ликвидации оуновского бандитизма в западных областях УССР.

По состоянию на 20 июня 1945 года всего в западных областях Украины действует 156 спецгрупп с общим количеством участников в них 1783 человека (таблица 1).

Вследствие оперативной деятельности спецгрупп уничтожено и захвачено живыми бандитов УПА и оуновских подпольщиков (таблица 2).

Таблица 1

Название области	Количество	В них общее	Примечания
Черновицкая	25	106	По состоянию на	20/04 - 45
Львовская	26	219		20/06 - 45
Станиславская	11	70		20/05 - 45
Дрогобычская	10	52		20/06 - 45
Тернопольская	2	34		15/06 - 45
Ровенская	49	905		20/04 - 45
Волынская	33	397		20/06 - 45
Всего:	156	1783	+ 1 гр. числ. 25 чел.

Таблица 2

Название области	Убито			Захвачено живыми
	бандитов	членов ОУН	Всего	бандитов	членов ОУН	уклон. от сл. в Кр. ар.	банд пособников	Всего
Черновицкая	62	—	62	126	—	—	72	198
Львовская	24	—	24	40	—	29	—	69
Станиславская	30	4	34	93	56	—	—	149
Дрогобычская	47	5	52	3	—	—	—	3
Тернопольская	18	—	18	31	—	—	—	31
Ровенская	1604	—	1604	614	—	463	139	1216
Волынская	173	13	186	235	37	75	—	347
Всего:	1958	22	1980	1142	93	567	211	2013

За это время захвачено трофеев: станковых пулеметов — 1; ручных пулеметов — 31; автоматов — 172; винтовок — 439; пистолетов — 79; гранат — 216; патронов — 38030; мин — 34; радиостанций — 1; коней — 72.

Убитые главари ОУН-УПА:

— заместитель командующего УПА «Клима Савура» — полковник Охримович — 04.03.45 г.

— начальник штаба «Дубового» — «Макаренко».

— заместитель Волынского областного коменданта СБ — «Кук» — 25.01.1945 г.

Захваченные спецгруппами предводители ОУН-УПА:

— член Волынского областного провода «Степан» — 15.12.1944 г.

— шеф связи областного провода ОУН «Комар» — 02.02.1945 г.

— районный комендант «СБ» «Василько» — 25.01.1945 г.

В связи с тем, что руководителям ОУН-УПА стало известно о существовании спецгрупп и выполняемых ими задачах, в последнее время создание новых спецгрупп прекращено; имеющиеся спецгруппы переформированы в большие и действуют крайне осторожно, поскольку продвижение по связям ОУН-УПА стало более трудным, а настороженность бандитов настолько сильная, что даже в настоящих оуновских бандах они подозревают тайные спецгруппы.

Нарком внутренних дел УССР Рясной[93]

Теперь давайте сопоставим один и тот же фрагмент сообщения в изложении украинских историков и журналистов и в тексте подлинного документа.

Из статьи И. Лосева «Феномен бандерофобии в русском сознании»:

«Комплектование спецгрупп при оперативных группах НКВД УССР проводилось по принципу подбора агентов-боевиков, которые были проверены на исполнении заданий ликвидации оуновского бандитизма (в том числе убийств населения, которое сочувствовало ОУН-УПА)».

 

Из подлинного документа:

«В связи с тем, что комплектование спецгрупп проводилось по принципу подбора агентов-боевиков, которые были проверены при выполнении заданий по ликвидации оуновского бандитизма — со стороны участников спецгрупп за все время их существования не было ни одного случая измены».

Разницу видите? В подлинном документе нет фразы «в том числе убийств населения, которое сочувствовало ОУН-УПА»! Напомню — именно на этой фразе акцентируют внимание украинские «исследователи», доказывая, что все убийства мирного населения совершали не бандеровцы, а сотрудники НКВД.

Кто автор сенсации?

Теперь остается выяснить, кто внес столь нужные бандеровцам «коррективы» в текст сообщения наркома. В результате перекрестного сравнения источников оказалось, что впервые сфальсифицированный текст письма был опубликован в книжке Ивана Биласа «Репрессивно-карательная система в Украине 1917—1953. Общественно-политический и историко-правовой анализ», изданной в Киеве в 1994 г. Как указано на титульной странице, книга издана «при содействии товарищества «Самопомощь» в Клифтоне и Украинского Народного Союза (США)».

Нет смысла детально останавливаться на содержании этой «работы» — из названия и списка «жертводателей» и так все понятно. Скажу лишь, что исправно поливая грязью весь советский период истории Украины, автор решил проиллюстрировать свой survival horror документальными примерами. Среди прочих «доказательств коммунистических преступлений» нашлось место и для нашего документа. Притом, если остальные документы представлены в книжке на языке оригинала, то сообщение Рясного напечатано на украинском языке. Понятно, что Рясной никогда бы не стал писать Берия на украинском — перевод осуществил сам автор, о чем и указал в подстрочной ссылке. Зачем понадобилось Биласу переводить документ? А затем, что таким образом он как автор перевода получил возможность внести в текст письма свое «уточнение». Им и стала фраза об убийствах мирного населения участниками спецгрупп. Вот как этот фрагмент выглядит в редакции Биласа:

«У зв'язку з тим, що комплектування спецгруп проводилося за принципом підбору агентів-бойовиків, які були перевірені на виконанні завдань ліквідації оунівського бандитизму (у тому числі вбивств населення, яке співчувало ОУН-УПА. — Авт.), — з боку учасників спецгруп за весь час їх існування не було ні одного випадку зради».[94]

А дальше дело было за малым — всем ретрансляторам осталось немного подправить абзац, сделать при необходимости обратный перевод на русский, и «скромно» опустить в комментарии Биласа авторское уточнение. Таким образом, фраза «у тому числі вбивств населення, яке співчувало ОУН-УПА» вошла в «тело» документа как первозданный текст. Все желающие могут убедиться в этом, зайдя на небезызвестный сайт oun-upa.org.ua в раздел «Документы». Остается вопрос: знал ли Билас, что его «документ» будет использоваться именно таким образом? Безусловно, знал. Достаточно просмотреть главу его книги, которая называется «Специальные провокационно-разведывательные группы НКВД-МГБ», чтобы убедиться в этом. Она полностью посвящена уже неоднократно цитированным мною басням о «преступной» деятельности спецгрупп, убивающих под видом УПА мирное население Западной Украины. Характерно, что текст Биласа буквально совпадает с текстом Идьзо. По всей видимости, второй никогда не сидел в «тайных московских архивах», а полностью передрал текст у первого.

Стоит еще пару слов сказать о личности самого Ивана Биласа. Родился в 1953 г., греко-католик. Как указано в краткой биографии, помещенной в книге, Билас окончил юрфак Львовского университета, работал в МВД, затем на преподавательской работе. В 1993 г. защитил докторскую диссертацию в «Украинском свободном университете (Мюнхен)». Это, кстати, говорит о многом. «Укpaинcкий свободный унивepcитeт» действует в Mюнxeне с послевоенных лет, а многие годы его возглавляет действительный член и активист OУH Бaндepы пpoф. Bолодымыp Янив. По сути «учебное» заведение — не что иное, как старое бандеровское гнездо, в котором, чтобы получить степень доктора наук, достаточно шести (siс!) месяцев «учебы».

Таким образом получили «дипломы» и «ученые степени» многие выходцы из украинской диаспоры, зачастую не имея при этом даже свидетельств об окончании средних школ. Кстати, докторской диссертацией Биласа в «Украинском свободном университете» и была эта самая «Репрессивно-карательная система в Украине». Рецензентами ее выступили «доктор политологии и права» того же «Университета» Богдан Цюцюра и Володымыр Косык, известный деятель бандеровского толка и автор не менее тенденциозной книжки «Украина во второй мировой войне в документах». Итак, становится понятно, по чьему заказу и под чью диктовку писалась Биласом «научная» работа. Характерно, что после окончания «университета» и выхода книжки Билас делает стремительную карьеру — в 1994 г. он уже народный депутат Украины двух созывов подряд, председатель одного из комитетов, «заслуженный юрист Украины», советник премьер-министра в 2003 г. и прочая, и прочая, и прочая. В довершение ко всему — «гетьман Українського козацтва».

Теперь, познакомившись с реальными документами из фондов тех самых «закрытых», по утверждениям украинских историков, архивов, мы можем ответить на поставленные в начале статьи вопросы.

Прежде всего констатируем, что чекистам удалось найти адекватный ответ на изменившуюся тактику бандеровского подполья, и спецгруппы наряду с оперативно-войсковыми группами и истребительными батальонами из местных жителей заняли достойное место в арсенале советских спецслужб и с успехом применялись в борьбе с националистическими бандформированиями. Спецгруппы НКВД представляли собой специальные оперативно-боевые подразделения, которые комплектовались из захваченных или явившихся с повинной участников подполья, которые в свою очередь в обмен на всевозможные преференции и льготы с советской стороны готовы были сдавать органам своих «боевых побратимов» и способствовать их ликвидации. Используя их широкие связи внутри подполья, знания о тактике и приемах конспирации бандеровцев, чекисты ставили перед спецгруппами задания проникать в подполье для физического устранения или подведения под оперативный удар руководящего состава ОУН-УПА и разложения изнутри «повстанческих» формирований. А с 1946 г. спецгруппы в оперативных документах МВД-МГБ УССР получают название агентурно-боевых (АБГ). Этот термин, кстати, как нельзя лучше демонстрирует как состав участников АБГ, так и стоявшие перед ними задачи.

В то же время деятельность спецгрупп не была и безупречной. Случалось, что агенты-боевики вспоминали свои подпольные «привычки» и, пользуясь особым положением в органах и недостаточным контролем со стороны офицеров МГБ, занимались поборами и грабежами сельского населения. Подобные случаи советское руководство расценивало как дискредитацию и подрыв собственного авторитета среди населения столь проблемного региона, каким были недавно присоединенные земли Западной Украины, поэтому наказание следовало незамедлительно. Невзирая на всю оперативную ценность, агентов-боевиков привлекали к уголовной ответственности, и те получали большие сроки. Кстати, подобная неотвратимость наказания совершившего преступление боевика очень наглядно продемонстрирована и в цитированном нами рапорте майора А. М. Соколова, когда был арестован один из участников спецгруппы и зачинщик грабежей Плотский. При этом остальным боевикам было разъяснено, что арестован он именно за преступления, совершенные уже в качестве агента-боевика, а не за уповское прошлое. Несли наказание и офицеры, допустившие нарушение закона со стороны своих «подопечных», — их понижали в должности или увольняли. Однако подобные случаи за весь десятилетний период использования спецгрупп были единичными — их наберется не более полутора десятков, в то время как спецгрупп только в 1945 г. насчитывалось уже 156 (1783 чел.). Таким образом, нарушения закона участниками спецгрупп никак не имели ни массового, ни уж тем более спланированного характера. Более того, ни единого факта убийств мирных граждан участниками спецгрупп в архивных документах не зафиксировано.

Фальсификаторы истории

Поэтому все утверждения бандеровских пропагандистов о спецгруппах как отрядах переодетых сотрудников НКВД, вырезающих под видом УПА мирное население с целью дискредитации националистического подполья, следует признать очередным ревизионистским мифом в рамках развязанной властью пропагандистской кампании по «героизации» бандеровщины. Внедрение этого мифа в массовое сознание граждан Украины преследует двоякую цель: с одной стороны, вновь очернить советское прошлое страны, а с другой — обвинить в массовых убийствах гражданского населения советские органы госбезопасности, тем самым позволив избежать юридической и моральной ответственности истинным виновникам развязанного террора — бандеровцам.

Однако отсутствие «доказательной» базы вынуждает украинских историков опускаться до банальной подделки архивных материалов. Здесь расчет строится, во-первых, на исключительной наглости фальсификаторов и, во-вторых, на том, что основная масса населения не имеет возможности ознакомиться с этими материалами в архиве. К тому же, как мы помним, украинские фальсификаторы априори объявили все материалы по спецгруппам «недоступными» по вине Москвы.

На самом деле, как могли убедиться читатели, все эти рассуждения не соответствуют действительности, а попросту говоря — лживы. Более того, в центральных и региональных архивах Украины сохранился огромный массив документов, который позволяет дать однозначный ответ, на чьей совести десятки тысяч загубленных жизней простых колхозников, учителей, врачей, механизаторов. Во-первых, это документы, захваченные у самих «повстанцев». Выше мы цитировали некоторые оуновские инструкции, «вказивки» и листовки, изъятые при ликвидации или захвате бандеровских проводников, в которых прямо призывалось к убийству лиц, сочувствующих советской власти, притом рекомендовалось «не жалеть ни взрослых членов их семей, ни детей». Сохранились т. н. «черные списки», составленные СБ ОУН на жителей того или иного села, подозреваемых в сотрудничестве с советской властью, по которым впоследствии проводились «карательные» акции. Сохранились, наконец, многочисленные «звиты» (отчеты) подразделений УПА, проводников ОУН и референтов СБ о выполнении этих «карательных» акций с перечнем замученных и уничтоженных граждан. Характерно, что жестокие террористические методы применялись ОУН-УПА большей частью против самих же украинцев. К примеру, из 11725 зарегистрированных убийств, совершенных националистами за период с февраля 1944 г. по декабрь 1946 г., более чем в половине случаев (6250) жертвами стали местные жители — украинцы. Если же сюда отнести и погибших бойцов истребительных батальонов, то доля украинцев среди жертв возрастет почти до 2/3.

Во-вторых, сохранились документы внутренней, под грифом «совершенно секретно», переписки секретарей обкомов и райкомов КП(б)У западных областей с политбюро ЦК КП(б)У, в которой партийное руководство постоянно информировалось о всех терактах, совершенных бандформированиями против гражданского населения.

И, в-третьих, — это оперативные документы НКВД-МГБ по розыску участников националистического подполья и следственные дела прокуратуры, в которых собраны результаты многочисленных, в том числе технических и судебно-медицинских, экспертиз, протоколы допросов арестованных, которые позволили установить конкретных участников бандеровского подполья, совершивших то или иное преступление, и вынести им обвинение.

Насколько серьезны и доказательны эти документы, свидетельствует хотя бы тот факт, что в 90-х годах, уже после обретения Украиной независимости, и на фоне проводимой в массовом порядке реабилитации «жертв сталинских репрессий» подавляющему большинству бандеровцев после повторного изучения коллегией прокуратуры их уголовных дел в реабилитации было отказано.

В заключение остается добавить, что деятельность специальных или агентурно-боевых групп не ограничилась лишь начальным этапом борьбы советских спецслужб с националистическими бандформированиями. АБГ использовались на протяжении всего периода противостояния в западноукраинском регионе и сыграли решающую роль в поражении бандеровского подполья. Именно благодаря им были захвачены последние главари подполья В. Галаса — «Орлан» (11 июля 1953 г.) и В. Кук — «Лемиш» (23 мая 1954 г.). Однако на этом деятельность спецгрупп не закончилась. Впоследствии чекисты перешли к созданию на базе АБГ легендированных проводов ОУН, от имени которых советские спецслужбы с успехом вели оперативные игры с зарубежными центрами украинских националистов и разведками Великобритании и США. Главными задачами этих игр были вывод на территорию УССР и захват эмиссаров и курьерских групп зарубежых центров ОУН, дезинформация оуновских центров и иностранных разведок, углубление раскола между конкурирующими организациями националистов за рубежом и внедрение в зарубежные центры ОУН и вражеские спецслужбы собственных агентов. Но это уже тема другого исследования.

Опубликовано в еженедельнике «Свобода слова»:
начало № 45(389) 9-15 ноября 2007;
продолжение № 46(390) 16-22 ноября 2007.

 

1. Новiтня iсторiя Украiни (1900—2000): Пiдручник / А. Г. Слюсаренко, В. I. Гусев, В. М. Литвин та iн. — 2-ге вид., переробл. і допов. — Київ: Вища шк., 2002.

2. Т. С. Гузенкова. Украина: разрыв с наследием Великой Победы, в кн. Покушение на Великую Победу. — Москва: Алгоритм, 2005.

3. http://www.kmu.gov.ua

4. Організація українських націоналістів і українська повстанська армія. Фаховий висновок робочої групи істориків при Урядовій комісії з вивчення діяльності ОУН і УПА. Колектив авторів. — 2-ге вид. — Київ, 2005.

5. Станислав Кульчицкий. Воевал — но не ветеран, боролся — но не борец. //Зеркало недели. — № 36 (411), 21—27 сентября 2002 г.

6. Юрій Шаповал. Нарешті сказати правду — самі собі.

7. И. Лосев. Феномен бандерофобии в русском сознании.

8. УПА в воспоминаниях последнего главнокомандующего. Интервью В. Кука А. Гогуну. //«Новый Часовой» (Санкт-Петербург), № 15—16, 2004.

9. Орден — участнице освободительной борьбы украинского народа». 11.02.2006 г.

10. Роман Круцик. «Коммунистическая инквизиция в Украине».

11. Віктор Ідзьо. Українська Повстанська Армія — згідно зі свідченнями німецьких та радянських архівів. — Львів, 2006 г.

12. Стенограмма заседания Верховной Рады Украины. 19.10.2005.

13. Архив УСБУ в Волынской обл. — Д. 22085.

14. Центральный Государственный Архив Общественных Объединений Украины (ЦГАООУ). —Ф. 1.-Оп. 23.— Д. 2967.— Л. 25.

15. Государственный Архив Львовской Области (ГАЛО). — Ф.3. -Оп.2. — Д.458. — Л.69.

16. Кентій А. Нарис боротьбы ОУН-УПА в Україні (1946—1956 гг.). — К., 1999 р. С. 56.

17. Кентій А. В. Українська повстанська армія в 1944—1945 рр. — К., 1999. — С. 167—168.

18. Там же.

19. Там же. С. 166.

20. ЦГАООУ. — Ф.1- Оп. 17 — Д. 5734. — Л. 32—34.

21. Государственный Архив Службы Безопасности Украины (ГА СБУ). — Ф.13. — Д. 372.-Т.28. — Л. 81.

22. ГА СБУ.— Ф.13. — Д. 398.-Т.21. — Л. 66—70.

23. ГА СБУ.— Ф.2. - Оп. 99. — Д. 12.-Т. 1. — Л. 5. Ф.13. — Д. 372.-Т.20. — Л. 154.

24. ГА СБУ.— Ф.13. — Д. 372.-Т.28. — Л. 84. Т.29. — Л. 40—43.

25. ГА СБУ. — Ф.13. — Д. 490. — Л. 142—144. Д. 372.-Т.28. — Л. 100—106.

26. Нариси з історії політичного терору і тероризму в Україні XIX—XX ст. — К., 2002. — С. 750.

27. Сурма. — 1950. — № 7. — С. 45.

28. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). — Ф. Р-9478.- Оп. 1.—Д. 381.— Л. 58

29. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 381. — Л. 60.

30. ГАЛО. — Ф. 3. - Оп. 1. — Д. 66. — Л. 47.

31. ГА РФ.— Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 126. — Л. 326.

32. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 381. — Л. 58.

33. ГАЛО. — Ф. 3. - Оп. 1. — Д. 226. — Л. 59—60.

34. ГА РФ. — Ф. Р - 9478. - Оп. 1. — Д. 381. — Л. 60.

35. ГАЛО. — Ф.3. - Оп. 1. — Д. 212. — Л. 166.

36. Нариси з історії політичного терору і тероризму в Україні XIX—XX ст. — К., 2002. — С. 763—764.

37. Там же.

38. Там же. С. 765.

39. ЦГАООУ. — Ф. 1. - Оп. 16. — Д. 29. — Л. 238—247.

40. Российский Государственный Военный Архив (РГВА). — Ф.38650.-Оп. 1.—Д. 134.—Л. 170—172.

41. ЦГАООУ. — Ф. 1. - Оп. 23. — Д. 926. — Л. 92—93.

42. ЦГАООУ. — Ф. 1. - Оп. 16. — Д. 29. — Л. 238—247.

43. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп.16 — Д.29. — Л.1—12.

44. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп. 6 — Д.757. — Л.15—24.

45. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп. 6 — Д.783. — Л.2—28.

46. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп. 6 — Д.811. — Л.111—117.

47. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп.23 — Д.930. — Л.25—28.

48. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп.23 — Д.2954. — Л.69 —75.

49. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп.23 — Д.2963. — Л.212—215.

50. Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза. 1941—1945 гг. — К., 1975. — Т. 3. — С. 147.

51. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп.16 — Д.29. — Л.83—90.

52. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп.23 — Д.928. — Л.43.

53. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп.23 — Д.2962. — Л.74.

54. ЦГАООУ. — Ф. 1. -Оп. 23.— Д. 2967. — Л. 25.

55. Там же. Л. 40.

56. История советских органов государственной безопасности. — М., 1977. — С. 397.

57. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп. 23. — Д. 2967. — Л.40.

58. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 487. — Л. 206.

59. ГА СБУ. — Ф.13 — Д.372. — Т.100.

60. ГА СБУ. — Ф.2 - Оп.70. — Д.7. — Л.27.

61. ЦГАООУ. — Ф.1 - Оп. 23. — Д. 2975. — Л.436.

62. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 487. — Л. 206.

63. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 487. — Л. 204.

64. ГА СБУ. — Ф.2 - Оп.54. — Д.2. — Т.1 — Л.19.

65. ГА РФ. — Ф. Р-9401. - Оп. 2. — Д. 94. — Л. 44—45.

66. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 487. — Л. 105—106.

67. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 487. — Л. 7.

68. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 487. — Л. 1—3.

69. ГА РФ. — Ф. Р-9401. - Оп. 2. — Д. 102. — Л. 107.

70. ГА РФ. — Ф. Р-9401. - Оп. 2. —Д. 102. — Л. 108, 109.

71. ГА РФ. — Ф. Р-9478. - Оп. 1. — Д. 487. — Л. 209.

72. ГА РФ. — Ф. Р-9478. — Оп. 1. — Д. 487. — Л. 34—38.

73. ГА РФ. — Ф. Р-9478. — Оп. 1. — Д. 375. — Л. 79, 80.

74. ЦГАООУ. — Ф.1 — Оп. 23. — Д. 1693. — Л.28—37.

75. ЦГАООУ. — Ф.1 — Оп. 16. — Д. 29. — Л.238—247.

76. ЦГАООУ. — Ф.1 — Оп. 23. — Д. 1670. — Л. 7.

77. ЦГАООУ. — Ф.1 — Оп. 23. — Д. 923. — Л. 55—56.

78. ЦГАООУ. — Ф.1 — Оп. 23. — Д. 923. — Л. 2—24.

79. ЦГАООУ. — Ф.1— Оп. 23. — Д. 1697. — Л. 30—51.

80. ГА РФ. — Ф. Р-9478. — Оп. 1. — Д. 487. — Л. 212—223.

81. Р. Содоль. Українська Повстанча Армія. 1943—1949. — New York, 1994—1995. — Том 2. — С. 108—109.

82. ГА СБУ. — Ф.11— Дело 11499 — Т.1. — Л. 130.

83. ЦГАООУ. — Ф.1— Оп. 23.— Д. 931. — Л. 40.

84. Матеріали та документи Служби безпеки ОУН(Б) у 1940-х рр. / Зібр. й упорядк. О. Є. Лисенко та І. К. Патриляк. — К., 2003. — С. 200.

85. ГА СБУ. — Ф.2—Оп.88 — Д. 26. — Л. 140, 149.

86. ЦГАООУ. — Ф.1—Оп.23 — Д. 1698. — Л. 8.

87. ГА СБУ. — Ф.11— Д. 9079 — Т.3 — Л. 47.

88. Государственный архив Тернопольской области (ГАТО). — Ф. Р-3432. — Оп.1. — Д.10. — Л.1,2.

89. ГА РФ. — Ф. Р-9478. — Оп. 1. — Д. 527. —Л. 14.

90. Литовские, латышские, эстонские буржуазные националисты. — М., 1961. — С.127.

91. Независимое военное обозрение. — 30.01.2004

92. ГА СБУ. — Ф.13 — Д. 372. — Т.62. — Л. 67—71.

93. ГА РФ. — Ф. Р-9478. — Оп. 1. — Д. 400. — Л. 81—97.

94. Білас І. Репресивно-каральна система в Україні 1917—1953. — К., 1994. — Кн. 2. — С.462.

 

 

 

 

 

  

НКВД-РККА